Апелляционное определение Второго апелляционного суда общей юрисдикции от 02.06.2020 N 55-210/2020 Приговор: Ст. ст. 30, 228.1, 228.1 УК РФ (приготовление/покушение; незаконные производство, сбыт или пересылка наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов...). Определение: Приговор оставлен без изменения.
ВТОРОЙ АПЕЛЛЯЦИОННЫЙ СУД ОБЩЕЙ ЮРИСДИКЦИИ
АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 2 июня 2020 г. N 55-210/2020
Судебная коллегия по уголовным делам Второго апелляционного суда общей юрисдикции в составе: …
рассмотрела в открытом судебном заседании 2 июня 2020 года в Санкт-Петербурге уголовное дело по апелляционным жалобам адвоката и осужденных на приговор Ленинградского областного суда от 6 февраля 2020 года, которым
Б., <данные изъяты>, ранее не судимый
признан виновным в совершении преступлений, предусмотренных ч. 5 ст. 228.1, ч. 3 ст. 30 п. "а" ч. 3 ст. 228.1 УК РФ, и ему назначено наказание:
- по ч. 5 ст. 228.1 УК РФ 15 лет лишения свободы,
- по ч. 3 ст. 30 п. "а" ч. 3 ст. 228.1 УК РФ 8 лет лишения свободы;
На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения наказаний Б. назначено 17 лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.
А.Н.П., <данные изъяты>, ранее не судимый,
признан виновным в совершении преступлений, предусмотренных ч. 5 ст. 228.1, ч. 3 ст. 30 п. "а" ч. 3 ст. 228.1 УК РФ и ему назначено наказание:
- по ч. 5 ст. 228.1 УК РФ 15 лет лишения свободы;
- по ч. 3 ст. 30 п. "а" ч. 3 ст. 228.1 УК РФ 8 лет лишения свободы.
На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения наказаний А.Н.П. назначено 17 лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.
И., <данные изъяты>, ранее не судимый,
признан виновным в совершении преступлений, предусмотренных ч. 5 ст. 228.1, ч. 3 ст. 30 п. "а" ч. 3 ст. 228.1 УК РФ и ему назначено наказание:
- по ч. 5 ст. 228.1 УК РФ 15 лет лишения свободы;
- по ч. 3 ст. 30 п. "а" ч. 3 ст. 228.1 УК РФ 8 лет лишения свободы.
На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения наказаний И. назначено 17 лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.
Заслушав доклад судьи Х.М.Г., выслушав доводы адвокатов и осужденных, поддержавших апелляционные жалобы, мнение прокурора, полагавшего необходимым приговор оставить без изменения как законный и обоснованный, апелляционные жалобы оставить без удовлетворения, судебная коллегия
установила:
на основании вердикта коллегии присяжных заседателей Б., А.Н.П., И. осуждены за производство наркотических средств, группой лиц по предварительному сговору, в особо крупном размере, а также за покушение на незаконное производство наркотических средств, группой лиц по предварительному сговору.
Преступления совершены в период с 5 июня по 19 августа 2018 года в Тосненском районе Ленинградской области при обстоятельствах, подробно изложенных в приговоре.
В апелляционной жалобе адвокат Б.А.В., действующий в защиту осужденного Б., просит приговор отменить.
В обоснование жалобы указывает на нарушение уголовно-процессуального закона, выразившееся в пренебрежении судом возможностью постановки перед присяжными одного вопроса о фактических обстоятельствах преступлений, что повлекло противоречивость вердикта, заключающуюся в том, что при ответах на вопросы N 1 и 11 присяжные заседатели признали одни и те же деяния как доказанными, так и недоказанными: в первом случае признали, что приобретенные подсудимыми химические реактивы, прекурсоры наркотических средств, химическая посуда и иные предметы были использованы для получения наркотических средств, во втором случае - не были использованы по причине обнаружения и изъятия в ходе обыска.
Указывает на отсутствие в вопросах N 11 и N 12 упоминания о цели создания наркотических средств - последующего сбыта.
Цитируя разъяснения, касающиеся незаконного производства, изложенные в пункте 12 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15 июня 2006 года N 14, указывает на отсутствие доказательств серийного производства подсудимыми наркотических средств.
Считает, что действия Б. должны быть квалифицированы как пособничество в незаконном изготовлении некротических средств в особо крупном размере, по ч. 5 ст. 33, ч. 3 ст. 228 УК РФ, поскольку он не был осведомлен о количестве и наименовании наркотика, который будет изготовлен, о цели его создания, а также не мог предполагать, какое количество наркотического средства можно получить из имеющихся химических реактивов, поскольку показания Б. в данной части не опровергнуты, присяжные исключили участие Б. в создании наркотического средства и использовании познаний о его получении.
Полагает излишней квалификацию по ч. 3 ст. 30 п. "а" ч. 3 ст. 228.1 УК РФ по причине идентичности обстоятельств, указанных в предъявленном Б. обвинения по ч. 3 ст. 30 п. "а" ч. 3 ст. 228.1 УК РФ и по ч. 5 ст. 228.1 УК РФ.
Оценивает приговор как несправедливый, поскольку суд фактически не учел признание Б. вины.
В апелляционной жалобе адвокат Б.К.З., также действующая в защиту осужденного Б., просит приговор отменить, направив дело на навое рассмотрение или оправдав Б. в связи с вердиктом присяжных заседателей.
Считает приговор несправедливым, поскольку Б. назначено такое же наказание как другим осужденным, которые вину не признали, без учета того, что Б. не принимал участия в изготовлении наркотического средства, что подтвердили и присяжные заседатели, совершенное им деяние не запрещено уголовным законом.
Указывает на отсутствие совокупности преступлений, поскольку обстоятельства преступлений идентичны.
Полагает, что в обвинительном заключении не было конкретизировано, какие именно действия при совершении вменяемого подсудимым преступления совершил каждый подсудимый, не четко обозначены их роли, что было ошибочно продублировано при исследовании доказательств обвинения в судебном заседании, что повлекло невозможность оценки присяжными роли каждого подсудимого, в том числе и Б.
Считает, что суд представил присяжным заседателям недопустимые доказательства: протоколы обыска в <адрес> (том 1 л.д. 97-105) и в <адрес> (том 1 л.д. 142-154), поскольку они произведены в отсутствие собственника Б., его представителей и защитников, судом не дано оценки показаниям понятого ФИО12 (том 14 л.д. 70) о его нахождении в ходе обыска в одном помещении.
В апелляционной жалобе адвокат П.М.Л., действующий в защиту осужденного А.Н.П., просит приговор отменить как незаконный в связи с существенными нарушениями уголовно-процессуального закона.
Выражает несогласие с решением суда по результатам проведения предварительного слушания, поскольку имелись основания для возвращения дела прокурору, выразившиеся в непредъявлении А.Н.П. и его защитнику при выполнении требований ст. 217 УПК РФ вещественных доказательств; в нарушении требований п. 3 ч. 1 ст. 220 УПК РФ при составлении обвинительного заключения - отсутствие конкретизации роли каждого подсудимого, а также доводов, подтверждающих серийность получения некротических средств; в избыточной квалификации идентичных действий подсудимых.
Обращает внимание на нарушение права на защиту А.Н.П., который в ходе судебного заседания находился в специально огороженном месте, что также могло вызвать у присяжных заседателей предубеждение в его виновности.
Указывает на исследование с участием присяжных заседателей недопустимых доказательств:
- протокола обыска в <адрес> (том 1 л.д. 97-105) как проведенного в отсутствие защитника, при этом Б. не было разъяснено право на участие защитника;
- протокола обыска в <адрес> (том 1 л.д. 142-154) как проведенного в отсутствие собственника, защитников А.Н.П. и И., не участвовавшим в обыске, поскольку лежали на полу, что подтверждается показаниями ФИО11, при этом осужденным не разъяснялось право на участие адвокатов, понятой ФИО12 не участвовал в обыске, поскольку находился лишь в одном помещении;
- протоколов предъявления для опознания А.Н.П. свидетелям ФИО21 и ФИО22, поскольку свидетели предварительно не были допрошены о приметах, по которым будут опознавать обвиняемого, опознание проведено по фотографиям при отсутствии данных, свидетельствующих о невозможности предъявления самого А.Н.П.;
-заключения эксперта от 24 января 2019 года (том 4 л.д. 140-147) в связи с наличием в материалах дела двух дактилоскопических карт А.Н.П. от 19 августа 2018 года, на которых не отражены сведения об основании дактилоскопирования, о составивших их должностном лице, что не позволяет определить, какая из карт была представлены на экспертизу Также в материалах дела отсутствуют постановление и протоколы о получении отпечатков А.Н.П. Кроме того, изъятые при обыске 19 августа 2018 года и представленных на экспертное исследование от 24 января 2029 года предметы, на которых был обнаружен след пальца руки А.Н.П., различны: изъяты стеклянные мешалки в картонной коробке, на исследование представлены четыре стеклянных вала для мешалок с лопастями из полимерного материала белого цвета.
В апелляционной жалобе адвокат А.Ю.В., действующая в защиту осужденного И., просит приговор изменить, исключить квалификацию по ч. 5 ст. 228.1 УК РФ как излишнюю, поскольку все действия осужденного охватывались одним составом преступления, предусмотренным ч. 3 ст. 30, п. "а" ч. 3 ст. 228.1 УК РФ, и снизить окончательное наказание.
Указывает на неправдивость приговора вследствие его чрезмерной суровости, поскольку судом в полной мере не было учтено состояние здоровья И., ухудшившееся за время содержания под стражей.
В возражениях на апелляционные жалобы прокурор К.В.В. просит приговор оставить без изменения, апелляционные жалобы - без удовлетворения.
Судебная коллегия, проверив материалы дела, выслушав мнение участников процесса, обсудив доводы апелляционных жалоб, в том числе и доводы адвоката П.В.И. в судебном заседании, находит приговор законным, обоснованным и мотивированным.
Каких-либо нарушений уголовно-процессуального закона и прав участников в ходе судебного разбирательства, в том числе и права на защиту, которые повлияли или могли повлиять на постановление законного, обоснованного и справедливого приговора, не допущено.
Суд пришел к правильному выводу об отсутствии в ходе предварительного расследования нарушений уголовно-процессуального закона и прав участников, влекущих необходимость возвращения уголовного дела прокурору в соответствии со ст. 237 УПК РФ.
В соответствии со ст. 237 УПК РФ дело подлежит возвращению прокурору только при наличии неустранимых в ходе судебного разбирательства нарушений УПК РФ, которых в данном случае не усматривается, учитывая возможность исследования вещественных доказательств в ходе судебного разбирательства при наличии соответствующего ходатайства сторон.
Обвинительное заключение соответствует требованиям ч. 1 ст. 220 УПК РФ, предъявленное обвинение является конкретным, не содержит противоречий, установление вины каждого обвиняемого в совершении конкретных действий, как и правовая квалификация действий каждого обвиняемого, осуществляется судом на основе исследованных в ходе судебного разбирательства доказательств.
Уголовное дело рассмотрено с соблюдением требований ст. 242 УПК РФ, поскольку, вопреки утверждениям адвоката П.В.И., требование о неизменности состава суда относится лишь к стадии судебного разбирательства, в связи с чем судья Н.С.М. правомерно рассмотрела данное дело, учитывая невозможность продолжения участия судьи Х.А.А., проводившего предварительное слушание, судьей Ш.А.П. уголовное дело по существу не рассматривалось.
Также несостоятельны утверждения адвоката П.В.И. о необходимости вынесения постановлений о принятии конкретным судьей (Ш.А.П., Н.С.М.) уголовного дела к своему производству, как основанные на неправильном понимании уголовно-процессуального закона, не предусматривающего необходимость вынесения такого рода постановлений.
Вопреки доводам адвоката П.В.И., протокол судебного заседания соответствует требованиям статей 245, 259 УПК РФ.
С 20 ноября 2019 года по 6 февраля 2020 года протокол судебного заседания велся секретарем Г., подписью которого наряду с подписью председательствующего и заверена полнота и правильность протокола, в целом изготовленного и подписанного 7 февраля 2020 года. Вопреки утверждениям адвоката, протокол судебного заседания за указанный период по частям не изготавливался.
Изготовленный по частям протокол судебного заседания 24 октября и 15 ноября 2019 года подписан председательствующим и секретарями, которые их составляли, при этом участие двух секретарей, вызванное необходимостью формирования коллегии присяжных заседателей, не противоречит требованиям уголовно-процессуального закона.
Утверждение адвоката П.В.И. о существенном нарушении закона при проведении в закрытых судебных заседаниях предварительного слушания и формировании коллегии присяжных заседателей основано на неправильном понимании адвокатом положений ч. 1 ст. 234 УПК РФ и ч. 23 ст. 328 УПК РФ, в соответствии с которыми проведение закрытого судебного заседания в этих случаях является обязательным.
Уголовное дело рассмотрено судом с участием коллегии присяжных заседателей в связи с волеизъявлением Б., выраженным в порядке, предусмотренном ст. 217, 325 УПК РФ, и волеизъявлением А.Н.П. при проведении предварительного слушания.
Учитывая невозможность выделения уголовного дела в отношении И. в отдельное производство, в вину которому вменялось совершение одних и тех же преступлений в соучастии с Б. и А.Н.П., судом в соответствии с ч. 2 ст. 325 УПК РФ принято правильное решение о рассмотрении уголовного дела судьей с участием коллегии присяжных заседателей.
Формирование коллегии присяжных заседателей проведено в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона, в результате чего участники судебного разбирательства со стороны обвинения и со стороны защиты в полной мере реализовали свои права, предусмотренные ст. 328 УПК РФ.
Утверждения адвоката П.В.И. о нарушении прав Б., выразившемся в невручении в соответствии с ч. 4 ст. 327 УПК РФ списка присяжных заседателей его защитнику Б.К.З., отсутствовавшей в судебном заседании 15 ноября 2019 года, несостоятельны, поскольку реализация прав данного осужденного, не возражавшего против рассмотрения дела в отсутствие адвоката Б.К.З., была в полной мере обеспечена участием адвоката Б.А.В.
Также безосновательны доводы адвоката П.В.И. о нарушении прав А.Н.П. в связи с невручением списков адвокату П.Г.О., поскольку из протокола судебного заседания от 15 ноября 2019 года следует, что судом в полной мере выполнены требования ч. 4 ст. 327 УПК РФ, - списки кандидатов в присяжные заседатели вручены сторонам, в том числе и участвующему в судебном заседании защитнику А.Н.П. - адвокату П.Г.О.
Также не основаны на положениях УПК РФ требования адвоката П.В.И. о необходимости разъяснения судом профессиональному участнику процесса - адвокату П.Г.О. его прав, как и выяснение вопроса о наличии возражений против участия данного адвоката у других участников судебного заседания, в том числе и профессиональных, которые не сообщили суду о наличии таковых как в судебном заседании, так и в апелляционных жалобах.
Судебное разбирательство проведено полно, всесторонне, с соблюдением принципов состязательности, равноправия сторон и презумпции невиновности.
Доводы стороны защиты об оказании на коллегию присяжных заседателей незаконного воздействия, которое могло вызвать их предубеждение и повлиять на вынесение вердикта, выразившегося в нахождении осужденных в специально оборудованном месте, судебная коллегия находит несостоятельными, поскольку каких-либо данных, подтверждающих указанные обстоятельства, сторона защиты суду апелляционной инстанции не представила. Вопреки указанным доводам, в ходе судебного разбирательства, а именно во вступительном слове и затем в напутственном слове, председательствующим до коллегии присяжных заседателей была доведена информация о том, что в данный момент подсудимые являются невиновными, и вопрос об их виновности предстоит решить только присяжным заседателям.
Нахождение подсудимых в специально отведенном для обеспечения исполнения меры пресечения в виде заключения под стражу месте также не нарушает их право на полноценное участие в рассмотрении дела и на получение практически значимой и эффективной юридической помощи.
Предусмотренные главой 42 УПК РФ правила рассмотрения уголовного дела с участием коллегии присяжных заседателей были соблюдены, в ходе судебного следствия в присутствии присяжных заседателей исследовались только относимые и допустимые доказательства с целью установления фактических обстоятельств уголовного дела, доказанность которых устанавливается присяжными заседателями в соответствии с их полномочиями, предусмотренными ст. 334 УПК РФ.
Вопросы, касающиеся проверки и допустимости доказательств, рассматривались судом в соответствии с законом, с участием сторон и в отсутствие присяжных заседателей, ходатайства разрешены после их тщательного обсуждения со сторонами, при этом законные и обоснованные ходатайства удовлетворены, отказы в удовлетворении других ходатайств надлежащим образом мотивированы.
В частности, суд правильно не нашел оснований для признания недопустимыми доказательствами протоколов обысков, проведенных 19 августа 2018 года в <адрес>, поскольку обыски проведены с соблюдением ст. 182, ч. 5 ст. 165 УПК РФ, на основании постановления следователя, в случае не терпящем отлагательства, с участием понятых и лиц, в помещении которых он производился, с разъяснением участвующим лицам процессуальных прав.
Б., А.Н.П. и И. были разъяснены права на участие защитника, что подтверждается их подписями в соответствующих протоколах, однако в ходе обысков они не выразили желания о присутствии адвоката, в соответствии же с п. 11 ст. 182 УПК РФ присутствии защитника не является обязательным при проведении данного следственного действия.
Указанные обыски проведены с участием использовавших дынные помещения и находившихся в них Б., И. и А.Н.П., то есть с участием лиц, в помещении которых они производились.
Предметом оценки суда первой инстанции были и доводы стороны защиты о неучастии в обыске понятого ФИО12 в связи с его нахождением в одной комнате, а также И. и А.Н.П., лежавших на полу, который обоснованно их отверг, поскольку утверждение стороны защиты о нахождении ФИО12 только в одной комнате опровергается оглашенными в судебном заседании показаниями ФИО12 и ФИО19 на предварительном следствии, протоколом обыска. Указанные доказательства также опровергают и утверждения стороны защиты о неучастии в обыске И. и А.Н.П.
Также суд первой инстанции правильно не нашел оснований для признания недопустимыми доказательствами заключений экспертов, проводивших химическую и почерковедческую экспертизы по изъятым в ходе обыска рукописным записям (том 4 л.д. 80-84, том 6 л.д. 177-195), а также вещественных доказательств - 2 тетрадей и 26 листов с записями, поскольку из описаний поступивших на экспертные исследования объектов усматривается, что химическому и почерковедческому исследованию подверглись именно изъятые при обыске тетради и листы с рукописными записями, о чем также свидетельствует сохранность упаковки поступивших на исследования объектов.
Суд также обоснованно не усмотрел оснований для признания недопустимыми доказательствами дактилоскопических исследований (том 3 л.д. 92-95, 211-218; том 4 л.д. 140-147) следов пальцев руки Б. и А.Н.П., обнаруженных на предметах, изъятых при обыске 19 августа 2018 года, в связи с отсутствием при дактилоскопировании Б. и А.Н.П. нарушений УПК РФ, влекущих признание данных доказательств недопустимыми, поскольку дактилоскопирование специалистом в ходе проводимого следователем 19 августа 2018 года обыска не свидетельствует о нарушении требований ч. 3 ст. 202 УПК РФ, принадлежность изъятых отпечатков Б. и А.Н.П. удостоверена подписями самих осужденных.
Наличие в материалах двух дактилоскопических карт А.Н.Н. также не свидетельствует о нарушении УПК РФ, влекущем необходимость признания экспертного исследования от 24 января 2019 года (том 4 лд. 140-147) недопустимым доказательством, поскольку данное заключение, вопреки утверждениям адвоката, содержит фотографическое изображение дактилоскопической карты А.Н.П., которая была использована при исследовании (фото N 12).
Также из описания поступивших на исследование объектов, содержащихся в заключении экспертов от 24 января 2019 года, следует, что на экспертное исследование поступили в упаковке, целостность которой не нарушена, изъятые при обыске 19 августа 2018 года 4 стеклянных вала для мешалок с лопастями из полимерного материала белого цвета, поименованные при изъятии как 4 мешалки.
Не имеется оснований и для признания недопустимыми доказательствами протоколов предъявления свидетелям ФИО21 и ФИО22 фотографий А.Н.П. для опознания.
Протоколы предъявления для опознания и порядок производства следственных действий соответствуют требованиям ст. 193 УПК РФ, в том числе установленным правилам предварительного допроса свидетелей и предъявления лица для опознания по фотографии.
На опознание предъявлялись одинаковые по формату фотографии троих мужчин, не имеющих резких отличий по внешним признакам. Свидетели ФИО21 и ФИО22 в соответствии с ч. 2 ст. 193 УПК РФ предварительно допрашивались об обстоятельствах их общения с А.Н.П., в ходе допроса сообщил сведения об опознаваемом как о лице, которое они ранее видели, сообщили о его приметах, идентичных изображенным на видеозаписи, затем в соответствии с ч. 7 ст. 193 УПК РФ по результатам опознания объяснили, что опознали А.Н.П. по указанным выше приметам.
В связи с нахождением свидетелей ФИО21 и ФИО22 в другом регионе обеспечить участие А.Н.П. в указанном следственном действии не представлялось возможным, в связи с чем его опознание с соблюдением требований ч. 5 ст. 193 УПК РФ проводилось по фотографии.
Каких-либо нарушений при составлении и обсуждении вопросного листа судебная коллегия не усматривает.
Вопросный лист составлен в соответствии с требованиями ст. 252, 338, 339 УПК РФ, вопросы, подлежавшие разрешению присяжными заседателями, составлены с учетом обвинения, предъявленного органами предварительного следствия и поддержанного государственным обвинителем, результатов судебного следствия, прений сторон, после обсуждения их со сторонами, в ясных и понятных выражениях.
Довод апелляционной жалобы о том, что суду надлежало объединить в один вопрос обстоятельства, касающиеся производства наркотического средства, и обстоятельства, касающиеся покушения на их производство, является несостоятельным, поскольку фактическую сторону каждого преступления образовывали различные действия.
Кроме того, председательствующий предоставил сторонам время для подготовки к обсуждению проекта вопросного листа, но никто из участников судебного разбирательства замечаний по содержанию и формулировке поставленных вопросов не представил.
Напутственное слово произнесено председательствующим в соответствии с предписаниями ст. 340 УПК РФ.
Вердикт вынесен присяжными заседателями, исходя из поставленных перед ними в пределах предъявленного Б., И. и А.Н.П. обвинения вопросов, является ясным и непротиворечивым.
Доводы о наличии противоречий в ответах на вопросы N 1 и 11 несостоятельны, поскольку единожды приобретенные осужденными вспомогательные средства явились предметами многоразового использования, в связи с чем их применение при производстве наркотических средств не свидетельствует об их использовании в покушении на производство запрещенных веществ, когда данные предметы были обнаружены и изъяты.
Приговор, постановленный судом по результатам обсуждения последствий вердикта присяжных заседателей, основан на обстоятельствах дела, признанных присяжными заседателями доказанными.
Суд правильно указал на наличие у осужденных Б., И. и А.Н.П. умысла на серийное производство наркотических средств, о чем свидетельствуют все обстоятельства содеянного, в том числе производство наркотических средств в размере, значительно превышающем особо крупный размер, установленный для данного вида запрещенного вещества, в специально приспособленных помещениях, с использованием химического оборудования, хранение в приспособленном для этих целей помещении.
При таких обстоятельствах создание метадона кустарным способом в жилом доме, выставленном на продажу, о чем ставится вопрос в апелляционной жалобе, не влияет на правильность определения умысла осужденных.
О наличии в действиях осужденных покушения на незаконное производство наркотических средств свидетельствует то, что в специально приспособленных для этой цели помещениях имелось необходимое для их производства оборудование и достаточное количество прекурсоров, и результат не наступил по не зависящим от осужденных обстоятельствам, поскольку их незаконная деятельность была пресечена сотрудниками полиции.
Квалификация действий осужденных как незаконное производство наркотического средства, группой лиц по предварительному сговору, в особо крупном размере, а также покушение на производство наркотического средства, группой лиц по предварительному сговору, когда преступление не было доведено до конца по не зависящим от них обстоятельствам, является правильной, дана в соответствии с установленными присяжными заседателями фактическими обстоятельствами и уголовным законом.
Осужденные, действуя по предварительному сговору, совершили согласованные умышленные действия, направленные на серийное получение наркотического средства.
То обстоятельство, что непосредственно технологический процесс получения наркотического средства осуществляли И. и А.Н.П., не ставит под сомнение роль Б. как соисполнителя производства наркотического средства, поскольку все совершенные им действия, признанные доказанными коллегий присяжных заседателей, были совершены в соответствии с определенной ему ролью совместно и согласованно с другими участниками преступления, охватывались их единым умыслом на производство наркотических средств.
Доводы о несправедливости приговора вследствие чрезмерной суровости назначенного наказания судебная коллегия находит несостоятельными.
При определении вида и размера наказания осужденным судом в соответствии со ст. 6, 60 УК РФ учтены характер и степень общественной опасности совершенных преступлений, относящихся к категории особо тяжких, обстоятельства их совершения, в полной мере учтены данные о личности осужденных, смягчающие обстоятельства, отсутствие отягчающих обстоятельств, влияние назначенного наказания на исправление осужденных и на условия жизни их семей, иные обстоятельства, влияющие на назначение наказания в соответствии с главой 10 УК РФ, при этом вид и размер назначенного каждому осужденному наказания надлежащим образом мотивирован.
Суд признал в качестве обстоятельств, смягчающих наказание Б., и учел при назначении наказания положительные характеристики, наличие <данные изъяты>.
Вопреки доводам стороны защиты, также суд учел в качестве смягчающего Б. наказания частичное признание им вины и раскаяние в содеянном.
В качестве обстоятельств, смягчающих наказание И., суд признал как <данные изъяты>, так и <данные изъяты>.
В качестве обстоятельств, смягчающих наказание А.Н.П., суд в соответствии с п. "г" ч. 1 ст. 61 УК РФ признал наличие <данные изъяты>, в соответствии с ч. 2 ст. 61 УК РФ также учел положительные характеристики, <данные изъяты>.
Наказание в виде лишения свободы на длительный срок назначено осужденным с учетом фактических обстоятельств совершенных особо тяжких преступлений, степени общественной опасности содеянного, данных о личности.
Вопреки доводам стороны защиты, назначенное Б., И. и А.Н.П. наказание соответствует характеру и степени их фактического участия в совершении преступлений в соучастии, значению участия для достижения целей преступлений.
Какие-либо иные обстоятельства, которые могли бы повлиять на смягчение назначенного осужденным наказания, но не установленные судом или не учтенные им в должной мере, отсутствуют.
Судебная коллегия также не находит оснований для смягчения наказания, полагая, что назначенное Б., И., А.Н.П. наказание соответствует тяжести преступлений, личности осужденных, не является чрезмерно суровым, в полной мере способствует решению задач и достижению целей, указанных в статьях 2 и 43 УК РФ.
На основании изложенного и руководствуясь ст. 389.13, 389.20, 389.28, 389.33 УПК РФ, судебная коллегия
определила:
Приговор Ленинградского областного суда от 6 февраля 2020 года в отношении Б., И., А.Н.П. оставить без изменения, апелляционные жалобы адвокатов - без удовлетворения.
Апелляционное определение может быть обжаловано в порядке главы 47.1 УПК РФ в Судебную коллегию по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации.
