Кассационное определение Верховного Суда РФ от 26.02.2014 N 53-О14-3 Приговор: По ч. 4 ст. 17, пп. "з, н" ст. 102 УК РСФСР за организацию убийства по предварительному сговору группой лиц. Определение: Приговор оставлен без изменения.
ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
КАССАЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 26 февраля 2014 г. N 53-О14-3
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе …
рассмотрела в судебном заседании уголовное дело по кассационным жалобам осужденного Т.В.И. и адвоката Д.Т.Р. на приговор Красноярского краевого суда от 13 июля 2012 года, которым
Т.В.И., <...> в России не судимый,
- осужден по ч. 4 ст. 17 - пп. "з, н" ст. 102 УК РСФСР на 13 (тринадцать) лет 6 (шесть) месяцев лишения свободы в исправительной колонии общего режима.
Срок наказания Т.В.И. постановлено исчислять с 21 июля 2010 года. Зачтено в срок отбытия наказания время нахождения его под стражей с 25 августа 1999 года по 9 марта 2000 года включительно и с 30 мая 2000 года по 8 декабря 2000 года включительно.
Заслушав доклад судьи, выступления осужденного и адвоката, поддержавших кассационные жалобы, выслушав мнение прокурора об оставлении приговора без изменения, Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации
установила:
приговором Т.В.И. В.И. признан виновным и осужден за организацию убийства Н. и В. по предварительному сговору группой лиц.
Судом установлено, что преступление совершено в июле 1994 года в городах <...> и <...> при обстоятельствах, изложенных в приговоре.
В кассационных жалобах и дополнениях:
- адвокат, считая приговор неправосудным, просит его отменить, дело направить на новое судебное разбирательство в суд первой инстанции в ином составе судей. В обоснование она ссылается на то, что выводы суда, изложенные в приговоре, не соответствуют фактическим обстоятельствам уголовного дела; по делу допущены нарушения уголовно-процессуального закона и неправильное применение уголовного закона.
- осужденный считает приговор незаконным, необоснованным и несправедливым. В обоснование он ссылается на то, что выводы суда, изложенные в приговоре, не соответствуют фактическим обстоятельствам уголовного дела, не подтверждаются доказательствами. В его отношении нарушены: ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, ст. ст. 14, 16, 17, 75, 87, 88, 90, 244 УПК РФ, что ставит под сомнение справедливость и объективность судебного разбирательства, беспристрастность и непредвзятость суда.
Указание суда о том, что он осуществлял какие-либо действия по приготовлению к совершению преступления, устанавливал место проживания Н., не соответствует действительности и материалам уголовного дела, не подтверждается показаниями Б. К. и Ж. Показания свидетелей Г. Х., М. М. Н. противоречивы, суд не дал им оценку. Свидетели Г. и М. дали ложные показания о том, что автоматов Калашникова на вооружении у них не было. Показания Б. от 03.08.1994 г. в качестве подозреваемого были даны без участия защитника и согласно ст. 75 УПК РФ являются недопустимым доказательством. Суд принял во внимание показания Б. от 7 августа 2000 года, а также К. от 18.07.2000 г., допрошенных в качестве свидетелей. Их показания являются недопустимыми и потому, что прокуратура считала, что следственные действия в отношении Т.В.И. в период 2 июня 2000 г. по 28 ноября 2000 г. являются незаконными. Суд не учел, что пояснения Б. при указании места, с которого он стрелял в убегавшего Н. и маршрута их движения, противоречат его же показаниям о том, что когда он преследовал Н. то по нему не стрелял. Не дана оценка показаниям Б. о том, что договора об убийстве В. не было, он хотел убить только Н., а второй - водитель, случайно попал под очередь его автомата, В. убивать он не хотел, а также аналогичным показаниям К. Не приняты во внимание показания в судебном заседании 25 июля 2011 г. Б. о том, что Т.В.И. к убийству Н. и В. не имеет отношения. Щ. и Ч. не давали показаний о том, что к покушению на Б. могли быть причастны Н. и В. утверждение суда об этом не соответствует действительности. Ссылки суда на то, что Т.В.И. считал Н. виновным в покушении на Б., основаны на слухах, высказанных свидетелем Ч., т.е. недопустимых доказательствах. Не принято во внимание, что свидетель К. не подтвердил свои показания во время предварительного следствия (т. 11 л.д. 273 - 282). Его показаниям в судебном заседании 5 сентября 2011 г. суд не придал значения. Причина смерти Н. не установлена. Выводы судебно-медицинской экспертизы N 3898 сфальсифицированы, а вещественные доказательства, извлеченные из трупа потерпевшего Н. были подменены, поскольку тот был застрелен сотрудниками милиции, вооруженными автоматами "Калашникова" АКСУ калибра 5,45 мм. Эта версия стороны защиты судом не опровергнута. Судебно-медицинские эксперты по данному делу не были независимы. Протокол осмотра трупа на месте происшествия, показания свидетелей В. и Г. противоречат заключению эксперта З. и его показаниям в суде. Суд не устранил противоречие между заключением судебно-медицинской экспертизы N 3898 от 26.07.1994 г. (т. 5 л.д. 264 - 267) и протоколом осмотра трупа от 24.07.1994 г. - в заключении экспертизы нет сведений о ране в спине потерпевшего, о которой указано в протоколе и приложении к нему - фотографии (т. 5 л.д. 5 - 7). Суд не дал оценку тому, что в исследовательской части заключения судебно-медицинской экспертизы указано о повреждении левой почки, однако в выводах эксперта и в приговоре об этом повреждении не упоминается. В части "внутренние исследования" заключения не указаны повреждения петли тонкого и толстого кишечников, а в выводах они описаны. Эксперт З. не в полной мере выполнил экспертное задание - не провел фотосъемку трупа и других объектов. Не приняты во внимание показания свидетеля В. о том, что у потерпевшего имелось огнестрельное ранение в поясничной области и подтвердившего сведения, изложенные в протоколе от 24.07.1994 г. (т. 12 л.д. 12 - 14) о нескольких ранах, свидетеля Г. о ране в спине потерпевшего (т. 5 л.д. 137 - 141, 142 - 146). Судом не выяснена возможность сохранения на наружной нижней части оболочки пули следов от прохождения по каналу ствола оружия, пригодных для идентификации, при ее прохождении по телу потерпевшего. Письменные выводы и пояснения в суде специалиста А. не были исследованы, отвергнуты судом незаконно. В приговоре не приведено достаточных доводов тому, почему принято заключению судебно-медицинского эксперта З. и отвергнуты выводы специалиста А. Суд не обратил внимание на то, что в протоколе выемки указано об изъятии у экспертов пули и оболочки пули, обнаруженных в теле Н. (т. 5 л.д. 49 - 51), что противоречит заключению эксперта З. N 3898 о том, что следователю переданы пули, и заключению эксперта-баллистика Е. который описывает указанные предметы как сердечник и оболочка от пули (т. 5 л.д. 315 - 317, 324), что свидетельствует о подмене вещественных доказательств - на судебно-баллистическую экспертизу были представлены не те предметы, которые на самом деле были извлечены из трупа Н. Ответы специалистов С. и Н. о том, что находясь в салоне автомобиля, Н. уклонялся от пуль и принял положение тела, при котором получил ранения сзади, не реальны и являются ложными. Необоснованно отказано в удовлетворении заявленных защитой ходатайств: об отводе прокурора, судьи, специалиста Н. осмотре вещественных доказательств и местности, проведении ситуационной, повторной комплексной комиссионной судебно-медицинской медико-криминалистической судебно-баллистической экспертиз, проведении следственного эксперимента, эксгумации останков Н., проведении биолого-генетической экспертизы по фрагментам пули из трупа Н. признании недопустимыми доказательствами показаний специалистов Н. и С., о разъяснении ему прав и обязанностей, чем ограничено его право на судебную защиту и справедливое судебное разбирательство. Отказывая в удовлетворении ходатайства о назначении повторной комплексной комиссионной судебно-медицинской медико-криминалистической экспертизы, суд не учел мнение специалиста А., обосновавшего несостоятельность заключения судебно-медицинской экспертизы эксперта З., а также протоколов осмотра места происшествия и трупа, сведения из которых противоречат заключению судмедэксперта N 3898. Не принято во внимание, что в машину с потерпевшими стреляли спереди, а ранения у потерпевшего Н. находятся сзади. В судебном заседании не был допрошен эксперт В. Он - Т.В.И., не имел возможности до проведения экспертиз поставить перед экспертами (судебно-медицинским и баллистиком) вопросы, заявить им отвод. Являются вымышленными пояснения специалиста Ш. о возможности Н. после ранения совершать активные действия. Заказчиком убийства Н. является Б. Выводы суда о том, что Т.В.И. дал команду убить потерпевших, являются ошибочными. В судебном заседании не были оглашены показания свидетеля В. Уголовное дело в его отношении сфабриковано. Судебная повестка, направленная в <...> о выдаче его России за подписью судьи И. - фальшивая (т. 10 л.д. 88), поэтому России его выдали незаконно, а следственные действия в период с 3 июня 2000 года по 28 ноября 2000 года также являются незаконными. Государственный обвинитель в прениях изменил формулировку обвинения. Председательствующий по делу судья относился к нему предвзято, проявлял в судебном заседании необъективность и небеспристрастность, обвинительный уклон. Не приняты во внимание доводы защиты. Суд не указал - почему принял во внимание одни доказательства и отверг другие. Было нарушено его право на защиту. Не удовлетворены его ходатайства о вызове и допросе свидетелей Б., Е. А., Б. Необоснованно удалив из зала судебного заседания, судья лишил его возможности представить суду доказательства своей невиновности и задать экспертам имевшиеся вопросы. Вещественные доказательства по делу - видеокассеты с записями следственных действий, фрагменты пули, извлеченные из трупа Н. и другие, не были исследованы. С протоколом судебного заседания он не ознакомлен, чем нарушено его право на подачу возражений на него и ограничено его право на обжалование судебного решения в кассационном порядке.
Суд не зачел в срок его наказания время с 07.05.2009 г., когда Заместителем Генерального прокурора РФ был сделан запрос о его выдаче, по 21.07.2010 г. Не зачтено в наказание время содержания его под стражей с 25 июня 2010 г. по 20 июля 2010 г., поскольку он в это время содержался под стражей в <...> Республике по запросу об экстрадиции, то есть по настоящему уголовному делу. Министром юстиции <...> 09.03.2000 г. было принято решение о его выдаче в Россию, поэтому все время содержания его в тюрьмах <...> должно быть засчитано в срок наказания по приговору от 13.07.2012 г. Время, проведенное им в тюрьмах <...> с 24 августа 1999 года по 21 июля 2010 года, суд неправомерно не зачел в срок его наказания, поскольку согласно Решению Министра юстиции (т. 10 л.д. 81 - 82) он содержался в указанных учреждениях на основании ордера на арест председателя Апелляционного суда <...> под N 268/15.12.1999 с целью его выдачи русским властям, который действовал до момента его выдачи в Россию до 21 июля 2010 года. Суд незаконно отказал в удовлетворении ходатайства о применении к нему срока давности привлечения к уголовной ответственности по ст. 48 УК РСФСР и не принял во внимание доводы защиты о неприменении в России смертной казни, вследствие чего указанный срок подлежит применению.
Просит применить в его отношении срок давности, зачесть в срок наказания время, проведенное в греческих тюрьмах из расчета день за день, а также отменить приговор и направить уголовное дело на новое судебное разбирательство.
В возражениях государственный обвинитель Волнистова Ж.Г. просит приговор оставить без изменения, кассационные жалобы - без удовлетворения.
Проверив материалы уголовного дела и обсудив доводы кассационных жалоб, Судебная коллегия приходит к следующим выводам.
Обстоятельства, при которых совершено преступление и которые в силу ст. 73 УПК РФ подлежали доказыванию, судом установлены верно.
Вопреки доводам, изложенным в кассационных жалобах, виновность осужденного в совершении преступления подтверждается совокупностью собранных доказательств, полно, всесторонне, объективно исследованных судом и приведенных в приговоре.
Так, неоднократно допрошенный в ходе предварительного следствия Б. показал, что 17 - 18 июля 1994 года Т.В.И. ему сообщил о покушении на Б. и причастности к этому В. и Н. (по прозвищу "<...>"), которые, со слов Т.В.И. должны были за это ответить, их нужно "валить", то есть убить, на что он - Б., согласился. Т.В.И. сказал, что убийством руководить будет парень, который будет его ожидать по месту жительства Н. по ул. <...> в г. <...> он же передаст оружие. Т.В.И. заранее определил, что исполнителем убийства будет он - Б. По указанию Т.В.И. он вместе с Ж. приехал в К. где на ул. <...> встретился с Ч., который передал ему автомат с глушителем и специальные патроны для бесшумной стрельбы и сказал, что "валить" нужно всех, кто будет в автомобиле. В течение нескольких дней они выслеживали Н. и В. 24 июля 1994 года, когда во двор заехал автомобиль "<...>", он по указанию Ч. из автомата стал расстреливать автомашину, в которой находилось два человека. После того, как Н. покинул автомашину, он побежал за ним, но увидев, что за ним бегут сотрудники милиции, бросил автомат и попытался скрыться, но был задержан. Оружие на место убийство приносил Ч., но давал его Т.В.И., который оружием заведовал (т. 4 л.д. 116 - 123, т. 5 л.д. 209 - 222, т. 8 л.д. 156 - 161).
При осмотре места происшествия с его с участием Б. подтвердил свои пояснения и обстоятельства совершения им убийств Н. и его телохранителя (т. 5 л.д. 248 - 253).
В судебном заседании по данному делу Б. подтвердил, что именно он убил Н. (т. 20 л.д. 86).
Те обстоятельства, что в ходе проверки его показаний на месте Б. указывал, что стрелял в убегавшего от него Н., а в суде эти обстоятельства не подтвердил, сообщив, что производил выстрелы в сидевшего в машине потерпевшего, не ставят под сомнение сведения, принятые судом во внимание.
Показания Б. объективно подтверждаются протоколом осмотра места происшествия, согласно которому 24 июля 1994 года обнаружен автомобиль "<...>" г/н <...>", кузов и стекло которого имеют отверстия, напоминающие огнестрельные повреждения. Недалеко от машины находится труп В. с признаками насильственной смерти. Обнаружены гильзы калибра 7,62 мм от стреляных автоматных патронов (21 шт.), пуля и часть ее оболочки, автомат "Калашникова" калибра 7,62 мм <...> с глушителем и двумя магазинами, пистолет "ТТ<...> с магазином, в котором имеются 6 патронов калибра 7,62 мм, а в машине скорой помощи, куда он был помещен живым - труп Н. на теле которого обнаружены огнестрельные повреждения (т. 5 л.д. 1 - 30, 98).
Из заключений судебно-баллистических экспертиз следует, что гильзы, обнаруженные на месте происшествия, и пули, извлеченные из трупов потерпевших, отстреляны из указанного автомата (т. 5 л.д. 315 - 324, 327 - 330).
Согласно заключениям судебно-медицинских экспертиз в теле Войтенко обнаружено 6 огнестрельных ранений головы, шеи, туловища, обеих бедер, Н. причинены 3 огнестрельных ранения живота, левой ягодицы и левого бедра. Смерть В. наступила в результате огнестрельного пулевого сквозного ранения головы с повреждением костей черепа, оболочек мозга и вещества головного мозга. Причиной смерти Н. явилось огнестрельное пулевое слепое ранение живота и грудной полости с повреждением петель тонкого и толстого кишечника, селезенки, диафрагмы, нижней доли левого легкого, сопровождавшееся гемопневмотораксом слева 1000 мл, гемоперитонеумом 1000 мл, что опровергает доводы Т.В.И. о том, что причина смерти потерпевшего не установлена (т. 5 л.д. 264 - 267, 276 - 285).
Кроме того, виновность Т.В.И. подтверждается иными доказательствами.
Из показаний К. в ходе предварительного следствия следует, что в июле 1994 года он отвез Ч. и Т.В.И., по указанию последнего, в г. <...>. В это же время на другой машине вместе с Ж. поехал Б. Из разговора между Т.В.И. и Ч. он понял, что цель их поездки - наказать парня по прозвищу "<...>". По приезде они стали впятером проживать в одной квартире. Он вместе с Т.В.И. находился в квартире, а Б. Ж. и Ч. ездили следить за <...>". У Б. он видел автомат "Калашникова" и пистолет "ТТ", как он понял - они собирались убить "<...>". На следующий день в квартиру пришел Ж. и сказал, что была стрельба, и Б. задержали (т. 8 л.д. 141 - 147).
В ходе предварительного следствия свидетель К. показывал, что Ч. являясь наиболее приближенным к Т.В.И., летом 1994 года обращался к нему с просьбой съездить в г. <...> и убить двоих людей, обманувших Т.В.И. (т. 11 л.д. 273 - 282).
Свидетель Щ. во время предварительного следствия показывал, что от Ж. и Б. ему стало известно, что Т.В.И. им сообщил о причастности Н. по прозвищу "<...> и его окружения к покушению на Б. а поэтому их надо убить. По указанию Т.В.И. Б. вместе с Ж. на автомашине последнего поехали в <...> а Т.В.И. поехал с другим лицом в машине К. В г. <...> они впятером жили на квартире. На место убийства Б. вооруженный автоматом, ездил с Ж. Б. был задержан после убийства Н. и В. на месте. Со слов И. автомат "Калашников", который был на месте убийства Н. и В., был подарен "<...> из группировки Т.В.И. (т. 11 л.д. 232 - 235).
В ходе предварительного расследования Ж. показывал, что летом 1994 года он приехал с Б. в г. <...>, куда на машине под управлением К. поехали Ч. и Т.В.И. Через несколько дней Б. и Ч. у которого была сумка с оружием, он привез в жилой массив г. <...>, где они вместе с сумкой вышли. Затем, после стрельбы был задержан Б. Покинув это место, он приехал в квартиру к Т.В.И., которому рассказал о произошедшем. По указанию Т.В.И. они ушли из квартиры и затем, встретив Ч. уехали (т. 7 л.д. 160 - 178, л.д. 233 - 244).
Показания Щ., принятые судом во внимание, опровергают доводы Т.В.И. о том, что тот не свидетельствовал о причастности Н. и В. к покушению на Б. и участия осужденного в организации убийства потерпевших.
Кроме того, изложенные сведения объективно подтверждаются показаниями свидетелей Г. Х. М. М. Б. Н. В. Б. Ч. специалистов Н. С. Ш. протоколами выемок (т. 5 л.д. 45 - 47, 49 - 50, 54 - 56) и другими материалами дела.
Указанные доказательства согласуются между собой, дополняются и взаимно подтверждаются. Они опровергают доводы осужденного о недоказанности совершения им преступления, недопустимости показаний свидетеля Ч.
Уголовное дело рассмотрено всесторонне и полно. Оценка доказательств судом дана в соответствии с правилами, предусмотренными ст. 88 УПК РФ.
Показания в судебном заседании подсудимого, а также Б., К. К. противоречащие изложенным в приговоре доказательствам и установленным обстоятельствам, судом подробно исследовались и, в соответствии со ст. 307 УПК РФ, были отвергнуты с приведением соответствующих мотивов, как не соответствующие действительности и обусловленные желанием помочь подсудимому избежать ответственности за содеянное.
Поэтому ссылки осужденного на то, что не дана оценка показаниям Б. и К. о случайности убийства В. и непричастности к этому Т.В.И., и пояснениям К. не подтвердившего свои показания во время предварительного следствия, признаются несостоятельными.
Показания свидетелей Г. Х., М. М. Н. противоречий не имеют. Как видно из материалов дела, свидетели Х., М. и Н. не утверждали в судебном заседании о том, что у Г. и М. при задержании Б. имелся автомат Калашникова.
Оценив исследованные доказательства, суд обоснованно пришел к выводу о том, что Т.В.И., подозревая Н. и В. к покушению на убийство своего знакомого, решил лишить их жизни. С этой целью Т.В.И. установил место проживания Н. подыскал непосредственных исполнителей убийства: Б. и лицо, находящиеся в розыске, которым указал адрес места совершения преступления, вооружил и организовал их доставку в г. <...>, где те согласно разработанному обвиняемым плану осуществили убийство потерпевших.
Указанные действия свидетельствуют о том, что Т.В.И. организовал убийство двух лиц - Н. и В., группой лиц по предварительному сговору, в связи с чем юридическая оценка действиям Т.В.И. В.И. по ч. 4 ст. 17 - пп. "з, н" ст. 102 УК РСФСР судом дана правильная.
Вопреки доводам осужденного, судом тщательно были проверены утверждения стороны защиты о причинении смерти Н. сотрудниками милиции, фальсификации результатов судебно-медицинской экспертизы трупа Н. N 3898, подмене вещественных доказательств, показания специалиста А. которые в приговоре были отвергнуты, как не нашедшие своего подтверждения.
Выводы суда, изложенные в приговоре, обоснованны, противоречий не имеют и соответствуют фактическим обстоятельствам уголовного дела. Оснований сомневаться в них у коллегии не имеется.
Показания свидетеля В. данные ею в ходе судебного заседания по делу в отношении Б. и других, оглашенные по ходатайству стороны защиты, не свидетельствуют о невиновности Т.В.И.
Доводы осужденного о том, что в машину с потерпевшими стреляли спереди, не исключают возможность получения Н. смертельных телесных повреждений и не опровергают решение суда о виновности Т.В.И. в организации убийства потерпевших.
Нарушений уголовно-процессуального закона, в том числе ст. 90 УПК РФ (в отношении обстоятельств преступления, установленных приговором от 22 августа 1997 года в отношении Б., Ж. и К.), влекущих отмену приговора, не имеется.
Как видно из материалов дела, в ходе предварительного расследования, в том числе при допросах в качестве подозреваемого и обвиняемого, Б. разъяснялись его процессуальные права, в том числе право давать показания, а значит и право отказаться от них. Каких-либо ходатайств и замечаний Б. заявлено не было.
В силу ст. 1 УПК РСФСР при производстве по уголовному делу применялся уголовно-процессуальный закон, действующий соответственно во время дознания, предварительного следствия либо рассмотрения дела судом.
В соответствии со ст. 4 УПК РФ (в редакции Федерального закона от 18 декабря 2001 года N 174-ФЗ и последующих) при производстве по уголовному делу применяется уголовно-процессуальный закон, действующий во время производства соответствующего процессуального действия или принятия процессуального решения, если иное не установлено УПК РФ.
УПК РСФСР не предусматривал обязательное участие защитника при допросе подозреваемого и обвиняемого.
С учетом изложенного не имеется оснований полагать нарушенным право Б. на защиту и признавать недопустимыми доказательствами принятые судом во внимание протоколы следственных действий, выполненных с Б. допрошенным без участия адвоката.
Утверждения осужденного о недопустимости показаний Б. от 7 августа 2000 года и К. от 18.07.2000 г. являются несостоятельными, поскольку следственные действия проводились с указанными лицами, а не с Т.В.И.
Судебное следствие проведено в соответствии с положениями УПК РФ.
Сведений о том, что эксперты по данному делу не были самостоятельны и независимы, в материалах не содержится.
Экспертизы по делу проведены с соблюдением закона. Данных о фальсификации экспертных заключений, как о том утверждает осужденный, не установлено.
Утверждение Т.В.И. о ложности заключения судебно-медицинского эксперта N 3898 в отношении трупа Н. суд обоснованно не принял во внимание.
Оснований сомневаться в достоверности заключения не имелось. Экспертиза с непосредственным исследованием трупа была проведена судебно-медицинским экспертом, имеющим высшее медицинское образование, специальную подготовку и соответствующий стаж работы в качестве эксперта. Выводы эксперта мотивированы и научно обоснованы, подтверждаются изложенными в приговоре доказательствами.
Свидетель Г. в судебном заседании подтвердил сведения, изложенные в протоколе осмотра трупа Н. (т. 5 л.д. 5 - 7).
Свидетель В. показал суду, что у раненого мужчины, труп которого затем осматривался в салоне автомобиля "Скорой помощи", он запомнил только одну рану - было обнаружено одно пулевое ранение в области спины, в проекции почки. При осмотре фотографии - приложения к протоколу осмотра трупа Н. на которой, по утверждению Т.В.И., видны иные пулевые ранения, в том числе в области печени (т. 5 л.д. 29), В. указал, что подобных повреждений он не помнит, указанные защитником следы могут быть сгустками крови, ссадинами либо волосами (т. 20 л.д. 220 - 226).
Судебно-медицинский эксперт З. в судебном заседании подтвердил сведения, изложенные в заключении судебно-медицинской экспертизы N 3898 от 26.07.1994 г. (т. 5 л.д. 264 - 267), пояснив, что повреждения на трупе Н. он указал точно, в соответствии с обнаруженными при вскрытии, а одно из пятен, отображенных на фотографии, на которые ему показал Т.В.И., может быть сгустком крови (т. 21 л.д. 21 - 330).
Поэтому не могут быть признаны состоятельными утверждения осужденного о том, что локализация и характер ранений, обнаруженных в ходе осмотра трупа Н. (т. 5 л.д. 5 - 7), судом не исследовался и не принят во внимание.
Противоречий между протоколом осмотра места происшествия и выводами заключения судебно-медицинской экспертизы N 3898 о причине смерти Н. показаниями эксперта З., свидетелей В. и Г., влекущих признание доказательств недопустимыми и ставящих под сомнение выводы суда, не имеется.
Те обстоятельства, что в исследовательской части заключения судебно-медицинской экспертизы указано о повреждении левой почки, однако в выводах эксперта об этом не указано, но указано о повреждении петли тонкого и толстого кишечников, невыполнение указания о фотосъемке трупа вследствие отсутствия возможности ее, не ставят под сомнение указанное заключение и обоснованность приговора.
Заключение и показания эксперта З. об изъятии из трупа Н. двух инородных тел (в заключении - пуль), переданных затем следователю, подтверждаются протоколом выемки у эксперта пули и оболочки от пули, которые были направлены на баллистическую экспертизу (т. 5 л.д. 49 - 51), согласно выводам которой данные предметы - сердечник и оболочка, ранее составляли единое целое и выстрелены из автомата "Калашникова" (т. 5 л.д. 315 - 324). Изложенное не свидетельствует о противоречивости этих доказательств.
Обстоятельств, позволяющих сомневаться в показаниях специалистов С. Н. и Ш. принятых судом во внимание и подтверждающихся иными доказательствами, по делу не имеется.
То обстоятельство, что изъятые в ходе следственных действий, проведенных в соответствии с положениями закона, объекты исследований были признаны вещественными доказательствами после проведения экспертиз, само по себе не свидетельствует о недопустимости заключений экспертов.
Специалист А. сам лично не участвовал в исследовании трупа Н. и обнаруженных при этом, а также при осмотре места происшествия вещественных доказательств, его показания в суде кассационной инстанции не опровергают выводы суда о допустимости принятых во внимание доказательств.
Кроме того, в соответствии с ч. 1 ст. 58 УПК РФ специалист - лицо, обладающее специальными знаниями, привлекаемое к участию в процессуальных действиях в порядке, установленном Кодексом, для содействия в обнаружении, закреплении и изъятии предметов и документов, применении технических средств в исследовании материалов уголовного дела, для постановки вопросов эксперту, а также для разъяснения сторонам и суду вопросов, входящих в его профессиональную компетенцию.
Из этого следует, что оценка материалов уголовного дела и заключений экспертов в компетенцию специалиста не входит.
Как следует из материалов дела и его показаний, объектом исследования специалиста А. являются протоколы следственных действий и заключения экспертов (судебно-медицинского и баллистика), что противоречит ч. 1 ст. 58 УПК РФ, поэтому суд правильно не принял во внимание его пояснения и письменное заключение.
С учетом изложенного не могут быть признаны состоятельными ссылки стороны защиты на показания специалиста А. в суде кассационной инстанции.
Вопреки доводам осужденного, в судебном заседании не заявлялось ходатайств об оглашении показаний свидетеля В. данных в ходе предварительного расследования (т. 12 л.д. 12 - 14).
Показания свидетеля Г. о ране в спине потерпевшего в приговоре приведены.
В соответствии со ст. 252 УПК РФ в приговоре не указывается, что Ч. причинил ранение Н.
В то же время, из показаний Щ. в ходе предварительного следствия, подтвержденных иными доказательствами, следует, что на место убийства Н. Б. выезжал с другим лицом, имевшим пистолет "ТТ".
Вопреки его доводам, права и обязанности, предусмотренные уголовно-процессуальным законом, в ходе судебного разбирательства Т.В.И. разъяснялись и были понятны (т. 20 л.д. 6).
В связи с нарушениями подсудимым порядка и неподчинением законным требованиям председательствующего подсудимому многократно объявлялись обоснованные замечания и разъяснялись необходимость соблюдения порядка в судебном заседании и положения ст. 258 УПК РФ о возможном последствии его действий - удалении из зала судебного заседании (т. 20 л.д. 16, 31, 283, т. 21 л.д. 71 - 72, 75 - 79, 83, 85, 86).
Из этого следует, что Т.В.И. осознавал и предвидел последствия своего поведения, влекущего невозможность осуществления им права на личное участие в судебном заседании и исследование доказательств по делу, то есть фактически своим поведением он подразумевал отказ от указанного права, что не противоречит ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
В связи с неоднократным нарушением порядка в судебном заседании, продолжающимся неподчинением распоряжениям председательствующего и пререканием с ним Т.В.И. был удален из зала судебного заседания, что соответствует положениям ч. 3 ст. 258 УПК РФ (т. 21 л.д. 87).
При таких обстоятельствах утверждение Т.В.И. о незаконности его удаления из зала судебного заседания до окончания прений сторон и лишения его тем самым процессуальных прав, в том числе права на защиту, допрос экспертов и представление доказательств, коллегией признаются необоснованными.
Согласно материалам дела, судом предпринимались меры к вызову и допросу эксперта В. что не получилось в связи с отсутствием сведений о его местонахождении. Поэтому ссылки осужденного на то, что В. не был допрошен, не могут быть приняты во внимание.
Являются несостоятельными доводы Т.В.И. о том, что до проведения судебно-медицинской и баллистических экспертиз он не имел возможности поставить перед экспертами вопросы и заявить им отводы, поскольку преступление, за которое он осужден, было совершено в 1994 году, во время предварительного расследования по делу он длительное время скрывался, в том числе за границей.
В судебном заседании Т.В.И. просил вызвать и допросить в качестве свидетелей Б. Б. А. и Б. производивших по делу следственные действия, допустимость протоколов которых стороной защиты не оспаривалась. Поэтому в удовлетворении этого ходатайства было отказано обоснованно.
Все представленные сторонами доказательства исследованы в полном объеме и объективно. Председательствующий судья создал сторонам все необходимые условия для исполнения ими процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав. Сторона защиты активно пользовалась правами, предоставленными законом, исследуя доказательства и участвуя в разрешении процессуальных вопросов. Основанные на законе мнения и возражения сторон судом принимались во внимание. Заявленные ходатайства, в том числе - об отводе судьи и прокурора, специалиста Н. осмотре вещественных доказательств и местности, проведении биолого-генетической, а также повторной комплексной комиссионной судебно-медицинской медико-криминалистической судебно-баллистической и ситуационной экспертиз, проведении следственного эксперимента, эксгумации останков Н. признании доказательств недопустимыми, были разрешены в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона.
В связи с изложенным ссылки осужденного на нарушение права на защиту, необъективность суда, обвинительный уклон судебного следствия, и нарушение принципа состязательности являются несостоятельными.
Данных о небеспристрастности председательствующего судьи по делу не усматривается.
Вещественные доказательства по уголовному делу в отношении Б. Ж. и К. были уничтожены и утеряны, в связи с чем ссылки Т.В.И. на то, что они не были исследованы по уголовному делу в его отношении, не дают оснований сомневаться в правильности выводов суда.
В соответствии со ст. 252 УПК РФ судебное разбирательство проводится только в отношении обвиняемого и лишь по предъявленному ему обвинению. Поэтому ссылки осужденного на то, что убийство Н. организовал Б., а исполнил Ч. нельзя признать состоятельными.
Утверждение Т.В.И. об изменении государственным обвинителем и судом предъявленного ему обвинения материалами дела не подтверждается.
Оснований для признания незаконной судебной повестки за подписью судьи И. и неправомерной выдачи Т.В.И. Российской Федерации по делу не имеется.
Не усматривает Судебная коллегия и других нарушений уголовно-процессуального закона, на которые ссылается в своей жалобе осужденный.
Наказание Т.В.И. назначено справедливое, в соответствии с требованиями закона, с учетом характера и степени общественной опасности совершенного деяния, конкретных обстоятельств дела, данных о его личности и состоянии здоровья, влияния назначаемого наказания на его исправление и условия жизни семьи.
Вопрос о применении срока давности и освобождении Т.В.И. от уголовной ответственности судом обсуждался.
Вопреки доводам осужденного ч. 1 ст. 24 УК РСФСР предусматривала назначение наказания за особо тяжкие преступления.
В силу ч. 5 ст. 15 УК РФ организация убийства двух лиц по предварительному сговору группой лиц является особо тяжким преступлениям.
В соответствии с ч. 4 ст. 78 УК РФ вопрос о применении сроков давности к лицу, совершившему преступление, наказуемое смертной казнью или пожизненным лишением свободы, и об освобождении либо отказе в освобождении его от уголовной ответственности решается при рассмотрении уголовного дела судом по существу.
При этом суд учитывает в совокупности все обстоятельства дела, личность виновного, причины и условия, способствующие совершению преступления, обстоятельства, свидетельствующие об отпадении общественной опасности деяния и лица, его совершившего.
Аналогичные положения были предусмотрены в ч. ч. 3, 4 ст. 48 УК РСФСР, действовавшей на момент совершения Т.В.И. преступления.
Указанные положения закона соблюдены.
С учетом характера и общественной опасности совершенного осужденным преступления, конкретных обстоятельств настоящего дела, сведений о личности Т.В.И. суд правильно признал невозможным применение к нему сроков давности привлечения к уголовной ответственности.
Обстоятельств, свидетельствующих об отпадении общественной опасности самого Т.В.И. и совершенного им деяния по делу не имеется.
Ссылки осужденного на то, что в Российской Федерации не применяется смертная казнь, не свидетельствуют о незаконности принятого судом решения.
С протоколом судебного заседания Т.В.И. ознакомлен, поданные в установленный законом срок замечания на протокол судебного заседания судом рассмотрены в соответствии со ст. 260 УПК РФ.
Ограничений его прав при подготовке к кассационному рассмотрению жалоб осужденного и его защитника не допущено.
Решение суда о зачете времени, в течение которого он содержался в <...> под стражей до выдачи его властям Российской Федерации, является обоснованным.
Согласно "подтверждению" и решению Министерства юстиции Республики <...> Т.В.И. задержан на территории <...> 25 августа 1999 года, в том числе с целью его передачи русским властям.
Постановлением Министра Юстиции Греции от 9 марта 2000 года принято решение о временной передаче Т.В.И. российским властям, но с отсрочкой до окончания судебных слушаний и в случае вынесения обвинительного приговора - до отбывания наказания, предусмотренного законом, и его освобождения из <...> мест лишения свободы (т. 16 л.д. 80 - 81).
Из этого следует, что на территории иностранного государства Т.В.И. содержался под стражей по запросу Российской Федерации в период с 25 августа 1999 года по 9 марта 2000 года.
По Решению Министра Юстиции <...> от 30 мая 2000 года разрешена "временная выдача заключенного в <...> тюрьмах гражданина России Т.В.И. российским властям в целях предания суду г. Красноярска в качестве свидетеля при условии его безопасного возвращения в <...> после допроса в течение 3 месяцев после его выдачи" (т. 16 л.д. 90 - 91).
2 июня 2000 года Т.В.И. был временно передан представителям российской юстиции для перевозки его в Россию (т. 8 л.д. 69, т. 10 л.д. 81 - 83, 86 - 87).
По прибытии в Россию Т.В.И. находился под стражей вплоть до 8 декабря 2000 года, после чего 8 декабря 2000 года он был возвращен в <...> Республику (т. 8 л.д. 7 - 18), где содержался под стражей, отбывая наказание по приговору <...> суда.
После досрочного освобождения из мест лишения свободы <...> по запросу Российской Федерации Т.В.И. был экстрадирован и передан российской стороне 21 июля 2010 года для предания его суду по настоящему делу (т. 16 л.д. 49).
Таким образом, суд правильно зачел время содержания Т.В.И. под стражей с 25 августа 1999 года по 09 марта 2000 года, с 30 мая 2000 года по 8 декабря 2000 года, с 21 июля 2010 года по день постановления приговора.
С учетом того, что с 9 декабря 2000 года до 21 июля 2010 года Т.В.И. продолжил отбывать наказание по приговору суда <...> не имеется оснований для зачета указанного времени нахождения его в местах лишения свободы <...> а также периода с 7 мая 2009 г. и по 21 июля 2010 г. в срок наказания, назначенного Красноярским краевым судом Российской Федерации по данному делу.
Руководствуясь ст. ст. 377, 378 и 388 УПК РФ, Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации
определила:
приговор Красноярского краевого суда от 13 июля 2012 года в отношении Т.В.И. оставить без изменения, кассационные жалобы осужденного и адвоката - без удовлетворения.
