Кассационное определение Седьмого кассационного суда общей юрисдикции от 27.10.2020 N 77-2205/2020. Приговор: По ч. 3 ст. 30, ч. 2 ст. 228, пп. "а", "г" ч. 4 ст. 228.1 УК РФ (покушение; незаконные приобретение, хранение, перевозка, изготовление, переработка наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов...; незаконные производство, сбыт или пересылка наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов...). Определение: Акты оставлены без изменения.
СЕДЬМОЙ КАССАЦИОННЫЙ СУД ОБЩЕЙ ЮРИСДИКЦИИ
КАССАЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 27 октября 2020 г. N 77-2205/2020
Судебная коллегия по уголовным делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции в составе: …
рассмотрела в открытом судебном заседании кассационную жалобу адвоката Б.П.А. в интересах осужденного П.В.СА. о пересмотре приговора Индустриального районного суда г. Перми от 06 сентября 2019 года и апелляционного определения судебной коллегии по уголовным делам Пермского краевого суда от 15 октября 2019 года, в соответствии с которыми
П.В.СА.,
родившийся <данные изъяты> года
в <данные изъяты>,
гражданин <данные изъяты>,
судимый:
- 28 августа 2013 года Тимирязевским районным судом г. Москвы с учетом апелляционного определения от 28 октября 2013 года по ч. 3 ст. 30 и ч. 1 ст. 228.1, ч. 1 ст. 228 УК РФ с применением ч. 2 ст. 69 УК РФ к наказанию в виде лишения свободы на срок 04 года 09 месяцев.
22 декабря 2017 года освобожденный по отбытии наказания,
осужден к наказанию в виде лишения свободы по:
- ч. 3 ст. 30 и пп. "а", "г" ч. 4 ст. 228.1 УК РФ на срок десять лет;
- ч. 2 ст. 228 УК РФ на срок три года.
В соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения наказаний П.В.СА. назначено окончательное наказание в виде лишения свободы на срок двенадцать лет с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.
Срок наказания исчислен со дня вступления приговора в законную силу с зачетом времени содержания П.В.СА. под стражей в период с 05 апреля 2019 года до вступления приговора в законную силу из расчета один день содержания под стражей за один день отбывания наказания в исправительной колонии строгого режима.
По делу разрешена судьба вещественных доказательств, в том числе конфискованы принадлежащие П.В.СА. сотовые телефоны "SAMSUNG Galaxy A8+", "Samsung".
Этим же приговором осужден П.Э., в отношении которого кассационное производство не возбуждено, поскольку его кассационная жалоба рассмотрена судебной коллегией по уголовным делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции 17 марта 2020 года.
В апелляционном порядке приговор в отношении П.В.СА. оставлен без изменения.
Заслушав доклад судьи С.И.Н. об обстоятельствах дела, доводах кассационной жалобы и возражений на нее, выступления осужденных П.В.СА., П.Э., адвоката К.Н.И., поддержавших изложенные в кассационной жалобе доводы, прокурора Ш.Т.Ш. о законности и обоснованности судебных решений, судебная коллегия
установила:
П.В.СА. признан виновным в покушении на незаконный сбыт в период с 30 марта 2019 года по 05 апреля 2019 года наркотического средства - смеси, содержащей в своем составе наркотические средства диацетилморфин (героин), 6-моноацетилморфин, морфин, общей массой не менее 7,54 грамма и 74,79 грамма, то есть в крупном размере, совершенном с использованием информационно-телекоммуникационной сети "Интернет", организованной группой.
Он же признан виновным в том, что 05 апреля 2019 года незаконно хранил без цели сбыта наркотическое средство - смесь, содержащую в своем составе наркотические средства диацетилморфин (героин), 6-моноацетилморфин, морфин, массой не менее 7,85 грамм, то есть в крупном размере.
Преступления совершены в г. Перми при обстоятельствах, изложенных в приговоре.
В кассационной жалобе адвокат Б.П.А. ставит вопрос об отмене состоявшихся в отношении П.В.СА. судебных решений, полагая их вынесенными с существенным нарушением норм уголовного и уголовно-процессуального законов, повлиявших на исход дела. Считает, что изложенные в приговоре выводы суда не соответствуют фактическим обстоятельствам уголовного дела, поскольку не подтверждены доказательствами, рассмотренными в судебном заседании, суд не учел обстоятельства, которые могли существенно повлиять на его выводы, в приговоре не указано, по каким основаниям при наличии противоречивых доказательств, имеющих существенное значение для выводов суда, суд принял одни из них и отверг другие.
Ссылаясь на нормы Конституции Российской Федерации, УК РФ и УПК РФ, разъяснения Пленума Верховного Суда Российской Федерации о предъявляемых в порядке гражданского судопроизводства требованиях к судебному решению, правовые позиции, содержащиеся в решениях Конституционного Суда Российской Федерации, адвокат считает, что суд первой инстанции формально отнесся к рассмотрению доводов стороны защиты о допущенных нарушениях в ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий и предварительного расследования, тем самым, оставил их без надлежащей проверки.
Адвокат обращает внимание, что суд первой инстанции необоснованно не признал недопустимыми доказательства, полученные в результате действий оперативных сотрудников, которые считает провокационными, акцентируя внимание на имеющую, по мнению автора жалобы, провокацию ситуации, когда после фактического задержания с телефона П.В.СА. отправлялись сообщения, из чего делает вывод о продолжении им преступной деятельности под воздействием оперативных сотрудников.
Ссылаясь на проведенное по обращению стороны защиты исследование экспертом в области уголовного права <данные изъяты> приходит к выводу о нарушениях закона, допущенных в ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий и предварительного расследования. Обращает внимание на незаконность задержания осужденного П.В.СА., приведшее, по мнению адвоката, без возвращения уголовного дела прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ к вынесению изначально неправосудного приговора. В подтверждение заявленного обращает внимание на то, что в материалах уголовного дела указано разное время фактического задержания П.В.СА., что имеет существенное значение ввиду того, что именно с этого момента П.В.СА. был фактически лишен возможности реализации права на свободу перемещения, ему не были разъяснены положения закона, что лишило его возможности понимать, по каким основаниям и мотивам принято решение о его фактическом задержании. Ввиду неконтролируемого нахождения П.В.СА. с оперативными сотрудниками считает, что с ним были совершены оперативные и следственные действия, в частности, допрос, осмотр места происшествия и другие, ставшие в последующем основанием для вменения П.В.СА. совершения еще одного преступления. По мнению адвоката, допущенные на досудебной стадии нарушения закона привели к необоснованному осуждению П.В.СА. за совершение двух преступлений, в то время как его действия полностью охватываются составом преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30 и п. "г" ч. 4 ст. 228.1 УК РФ, так как изъятое по месту проживания П.В.СА. наркотическое средство однородно по своему составу изъятому из оборудованных осужденным тайников, имеет идентичную расфасовку.
Также адвокат обращает внимание, что в материалах уголовного дела отсутствует протокол задержания П.В.СА., а протокол личного досмотра составлен 06 апреля 2019 года в период с 02:10 до 03:30. Эти обстоятельства в совокупности с имеющимся в деле ордером адвоката А.А.Н., выданного в 12 часов, по мнению автора жалобы, свидетельствуют о том, что до указанного в ордере времени П.В.СА. фактически был лишен своих конституционных прав.
Из изложенного адвокат делает вывод о недопустимости всех полученных до указанного времени доказательств, чему суд первой инстанции внимания не уделил ни при вынесении приговора, ни при рассмотрении ходатайства следователя об избрании П.В.СА. меры пресечения в виде заключения под стражу. Также полагает, что суд необоснованно оставил без внимания привлечение в качестве понятых в нарушение требований п. 2 ч. 2 ст. 60 УПК РФ близких родственников - <данные изъяты> (мать) и <данные изъяты> (дочь). Полученные с их участием доказательства считает недопустимыми.
Оспаривает выводы суда о совершении П.В.СА. покушения на незаконный сбыт наркотического средства в составе организованной группы, обращая внимание на отсутствие доказательств связи между П.В.СА. и осужденным П.Э., а также лицом, известным им под именем <данные изъяты> Также полагает недоказанным совершение П.В.СА. преступления с использованием информационно-телекоммуникационных сетей, включая сеть "Интернет", настаивая, что участие в социальной сети "What App" о наличии данного квалифицирующего признака не свидетельствует.
Кроме того, адвокат обращает внимание на состояние здоровья осужденного, свидетельствующее, по мнению автора жалобы, о необходимости проведения медицинского освидетельствования, которое вопреки требованиям, изложенным в постановлениях Правительства Российской Федерации от 14 января 2011 года N 3 "О медицинском освидетельствовании подозреваемых или обвиняемых в совершении преступлений" и от 06 февраля 2004 года N 54 "О медицинском освидетельствовании осужденных, представляемых к освобождению от отбывания наказания в связи с болезнью" органами следствия и судом первой инстанции проигнорированы, указанные обстоятельства не признаны и смягчающим обстоятельством.
Просит отменить судебные решения, уголовное дело направить на новое рассмотрение в суд первой инстанции в ином составе.
В возражениях на кассационную жалобу государственный обвинитель - помощник Пермского транспортного прокурора П.Д.Е., анализируя приведенные адвокатом Б.П.А. в интересах осужденного П.В.СА. доводы, полагает их несостоятельными, судебные решения законными и обоснованными, просит оставить кассационную жалобу без удовлетворения.
Проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы кассационной жалобы и возражений на нее, выслушав выступления участников процесса, судебная коллегия оснований для отмены или изменения состоявшихся в отношении П.В.СА. судебных решений не усматривает, исходя из следующего.
В силу положений ст. 401.1 УПК РФ при рассмотрении кассационной жалобы суд кассационной инстанции проверяет только законность судебных решений, то есть правильность применения норм уголовного и уголовно-процессуального закона.
С учетом указанного ограничения доводы стороны защиты о том, что выводы суда не подтверждены доказательствами, рассмотренными в судебном заседании, судом не учтены обстоятельства, которые могли существенно повлиять на его выводы, в силу прямого указания закона проверке не подлежат, поскольку суд кассационной инстанции не наделен правом входить в переоценку установленных судом обстоятельств.
Такие доводы должны быть проверены только в тех случаях, если в них содержится указание на допущенные судом нарушения уголовно-процессуального закона при исследовании и оценке доказательств, повлиявшие на правильность установления судом фактических обстоятельств дела и повлекшие вынесение незаконного судебного решения.
Жалобы на несправедливость приговора, по которому было назначено наказание, не соответствующее тяжести преступления, личности осужденного, или по которому судом назначено несправедливое наказание вследствие его чрезмерной суровости, подлежат проверке судом кассационной инстанции в случае, если такое решение суда явилось следствием неправильного применения норм уголовного закона, в том числе положений ст. 60 УК РФ.
Основаниями отмены или изменения приговора, определения или постановления суда при рассмотрении уголовного дела в кассационном порядке в соответствии с ч. 1 ст. 401.15 УПК РФ являются существенные нарушения уголовного и (или) уголовно-процессуального закона, повлиявшие на исход дела.
Изучение уголовного дела показало, что таких нарушений уголовного и уголовно-процессуального закона по данному делу не допущено.
Обвинительный приговор в отношении П.В.СА. соответствует требованиями ст. ст. 297, 304, 307 - 309 УПК РФ, в нем указаны установленные судом обстоятельства преступных деяний, проанализированы доказательства, обосновывающие выводы суда о виновности осужденного в содеянном, приведены мотивы, по которым суд принял одни доказательства и отверг другие, мотивы, по которым суд пришел к выводам относительно квалификации преступлений, назначении наказания, а также обоснование по другим вопросам, указанным в ст. 299 УПК РФ.
Вопреки доводам жалобы выводы суда о виновности П.В.СА. в совершении инкриминируемых преступлений основаны на совокупности всесторонне и полно исследованных в ходе судебного рассмотрения и подробно приведенных в приговоре доказательств, в числе которых показания самого П.В.СА., данные в ходе судебного следствия, а в части незаконного хранения наркотических средств без цели сбыта также в ходе предварительного расследования.
Суд обоснованно признал указанные показания достоверными и не усмотрел оснований не доверять им. П.В.СА. последовательно сообщал о своей причастности к незаконному распространению наркотических средств, сообщая о том, что часть получаемых от соучастника наркотических средств оставлял для личного употребления, будучи лицом, зависимым от употребления наркотиков. Вопреки заявлениям стороны защиты все показания даны П.В.СА. в присутствии защитника, замечаний к протоколам допросов ни у осужденного, ни у его защитника не имелось. П.В.СА. имел возможность реализовать предоставленные ему законом процессуальные права, в том числе делать заявления, допрашивать лиц, дающих изобличающие его показания, и, как следует из уголовного дела, предоставленные ему возможности реализовал, в том числе самостоятельно определяя будет он давать показания или откажется от дачи таковых и изменяя свою позицию по делу.
Кроме того, и на это обоснованно указано судом первой инстанции, признательные показания П.В.СА. подтверждены совокупностью иных положенных судом в основу выводов о его виновности доказательств, в частности: показаниями свидетелей <данные изъяты> участвовавших в качестве понятых при осмотрах места происшествия при обнаружении и изъятии сделанных П.В.СА. закладок с наркотическими средствами, а также в осмотре квартиры, которую снимал в г. Перми П.В.СА. и в которой из указанных осужденным спортивных брюк, находящихся на сушилке для белья, был изъят пакет с порошкообразным веществом, обнаружены находящиеся в квартире шприцы; показаниями свидетеля <данные изъяты> об обстоятельствах проведения в отношении П.В.СА. оперативно-розыскных мероприятий, в ходе которых он был задержан, при этом было установлено, что к распространению наркотических средств его привлекло лицо по имени <данные изъяты>, которое согласно своей роли организовывало и контролировало деятельность как П.В.СА., так и осужденного П.Э.; показаниями следователя <данные изъяты> об обстоятельствах изъятия наркотических средств из оборудованных осужденным закладок в подъезде дома <данные изъяты>, фиксации происходящего в протоколе осмотра места происшествия; показаниями свидетеля <данные изъяты> пояснившего обстоятельства сдачи П.В.СА. в аренду квартиры, принадлежащей супруге свидетеля, осмотра указанной квартиры сотрудниками полиции, обнаружении в ходе этого осмотра наркотических средств в указанном П.В.СА. месте - кармане спортивных брюк, висящих на сушилке для белья, а также видевшего в квартире использованные шприцы; показаниями свидетеля <данные изъяты> сообщившего аналогичные свидетелю <данные изъяты> обстоятельства осмотра снимаемой П.В.СА. квартиры; показаниями свидетеля <данные изъяты> принимавшего участие в качестве понятого при досмотре П.В.СА., в ходе которого у последнего были изъяты два мобильных телефона, банковские карты и смывы с обеих рук; показаниями свидетеля <данные изъяты> о попытке приобретения им наркотического средства из сделанной П.В.СА. закладки, сведения о которой ему были предоставлены лицом, известным свидетелю как <данные изъяты>; письменными материалами, в числе которых: протоколы осмотра места происшествия - квартиры и мест нахождения оборудованных П.В.СА. тайников - закладок, изъятия в указанных местах наркотических средств; протокол личного досмотра П.В.СА.; справки об исследованиях и заключения экспертов о виде изъятых наркотических средств и их массе; протоколы осмотра предметов - сотовых телефонов П.В.СА. и супругов П-вых, в которых содержится информация о номере телефона <данные изъяты>, имеются фотографии мест закладок, а в телефоне П.В.СА. также сведения об отправлении оператору изображений мест закладок с их описанием.
В качестве доказательств виновности П.В.СА. суд привел также сведения, предоставленные ПАО "Сбербанк", о движении денежных средств по банковским картам; согласно этим сведениям в период с 15 февраля 2019 года по 04 апреля 2019 года П.В.СА. с карты <данные изъяты> были перечислены денежные средства, в период с 30 марта 2019 года на карту поступило 130 000 рублей; в период с 18 марта 2019 года по 05 апреля 2019 года с карты <данные изъяты> в сумме 64 940 рублей.
Каждое исследованное по делу доказательство получило в приговоре оценку по правилам ст. ст. 87, 88 УПК РФ с точки зрения относимости, допустимости и достоверности, совокупность положенных в основу обвинительного приговора доказательств обоснованно признана судом достаточной для разрешения дела и установления виновности П.В.СБ. в инкриминируемых ему деяниях.
Выводы суда не содержат предположений и неустранимых противоречий. Какой-либо заинтересованности стороны обвинения и свидетелей в искусственном создании доказательств, а также причин для оговора П.В.СА. судом не выявлено.
Предварительное и судебное следствие проведены в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона. Нарушений уголовно-процессуального закона при получении и исследовании доказательств, повлиявших на правильность установленных судом фактических обстоятельств дела, каких-либо объективных данных, которые бы остались без внимания и свидетельствовали бы о допущенной ошибке, предопределившей исход дела, либо существенно нарушившей права и законные интересы П.В.СА., не допущено.
Суд обоснованно отверг заключение специалиста <данные изъяты> поскольку разрешение вопросов права относится в силу п. 1 ч. 1 ст. 29, ст. 299 УПК РФ к исключительной компетенции суда.
Вопреки заявлениям в жалобе о провокации со стороны сотрудников полиции, данные, свидетельствующие о том, что совершение П.В.СА. 04 апреля 2019 года действий по получению от соучастника партии наркотического средства, его фасовке и раскладке 04 и 05 апреля 2019 года по закладкам имело место под влиянием сотрудников полиции, проводивших оперативно-розыскные мероприятия, не установлены. Данных, свидетельствующих о том, что обнаруженное в одежде П.В.СА. наркотическое средство оказалось у него в результате действий сотрудников полиции, в материалах дела также не содержится. Приведенные же в жалобе доводы о якобы имевшем место продолжении совершения П.В.СА. преступления после его задержания сотрудниками полиции и под их влиянием не соответствуют представленным доказательствам.
Как следует из материалов уголовного дела, в том числе показаний самого П.В.СА., умысел на участие в незаконном обороте наркотических средств сформировался у него самостоятельно.
Согласно ч. 1 ст. 92 УПК РФ после доставления подозреваемого в орган дознания или к следователю в срок не более трех часов должен быть составлен протокол задержания.
Согласно положениям ст. ст. 108, 109 УПК РФ при избрании меры пресечения в виде заключения под стражу и ее продлении начало срока содержания под стражей исчисляется с момента задержания лица в качестве подозреваемого.
Как следует из материалов уголовного дела и установлено судом в приговоре, преступные действия П.В.СА. были пресечены сотрудниками полиции 05 апреля 2019 года.
До доставления П.В.СА. в орган внутренних дел с его участием проводились оперативно-розыскные мероприятия, направленные на документирование его преступной деятельности, то есть все это время он был лишен свободы передвижения.
Однако отсутствие по делу составленного в соответствии со ст. 92 УПК РФ протокола задержания вопреки доводам в жалобе не влияет на оценку доказательств как допустимых и достоверных, и не свидетельствуют о незаконности заключения П.В.СА. под стражу.
Так, решая вопрос об исчислении срока наказания, назначенного П.В.СА., суд первой инстанции в соответствии с требованиями ч. 3 ст. 72 УК РФ и п. 9 ч 1 ст. 308 УПК РФ зачел в срок отбывания наказания время пребывания осужденного под стражей с момента его фактического задержания 05 апреля 2019 года.
Обязательное участие адвоката при осмотре места происшествия уголовно-процессуальный закон не предусматривает.
Как следует из протокола осмотра места происшествия от 05 апреля 2019 года (т. 1 л.д. 42-49), в нем зафиксированы обстановка в снимаемом П.В.СА. жилище, изъятые вещества с указанием мест их обнаружения, описанием характерных особенностей изымаемого, что отвечает требованиям ст. ст. 176, 177, 166 УПК РФ. Осмотр произведен с согласия собственника квартиры и самого П.В.СА. Предусмотренные ст. 164 УПК РФ правила производства осмотра не нарушены.
Вопреки доводам в жалобе протокол осмотра места происшествия не содержит сведений, которые могли бы быть расценены как данные в отсутствие защитника показания П.В.СА.
Возможность привлечения незаинтересованных лиц при проведении оперативно-розыскных мероприятий требованиям Федеральным законом от 12 августа 1995 года N 144-ФЗ "Об оперативно-розыскной деятельности" не противоречит. В силу ст. 15 указанного Федерального закона сотрудники полиции в случае изъятия предметов, материалов при проведении гласных оперативно-розыскных мероприятий составляют протоколы в соответствии с требованиями уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации.
Часть 1 ст. 60 УПК РФ прямо определяет понятого как незаинтересованное в исходе уголовного дела лицо, привлекаемое дознавателем, следователем для удостоверения факта производства следственного действия, а также содержания, хода и результатов следственного действия. Часть 2 этой же статьи определяет, что понятыми не могут быть несовершеннолетние, участники уголовного судопроизводства, их близкие родственники и родственники, работники органов исполнительной власти, наделенные в соответствии с федеральным законом полномочиями по осуществлению оперативно-розыскной деятельности и (или) предварительного расследования.
В соответствии с правовой позицией Конституционного Суда Российской Федерации, изложенной в ряде решений, в том числе определении от 19 декабря 2019 года N 3312-О, наличие у понятых родственных отношений между собой не свидетельствует об их заинтересованности в исходе дела, их участие в следственном действии не является недопустимым. С учетом этого доводы адвоката о недопустимости полученных на досудебной стадии доказательств по мотиву привлечения в качестве понятых являющихся близкими родственниками <данные изъяты> на законе не основаны.
06 апреля 2019 года П.В.СА. был доставлен в Пермский ЛО МВД России на транспорте, где в период с 02:10 до 03:30 был проведен его личный досмотр (т. 1 л.д. 67-68).
Как следует из материалов уголовного дела, нарушений требований ч. 3 ст. 164 УПК РФ при проведении личного досмотра П.В.СА. допущено не было, поскольку обнаружение наркотических средств и закрепление доказательств с учетом возможного установления участия иных, не задержанных вместе с ним, лиц, относится к случаям, не терпящим отлагательства. При этом сам П.В.СА. не возражал против его досмотра в ночное время. Личный досмотр П.В.СА. проведен с участием понятых одного с ним пола с составлением протокола, который подписан участниками указанного действия без замечаний к правильности его содержания. В ходе предварительного расследования содержащаяся в данном протоколе информация проверена в установленном уголовно-процессуальным законом порядке.
Нельзя признать состоятельными и доводы в жалобе о допущении защитника к участию в деле лишь после 12:00 06 апреля 2020 года. Как следует из имеющегося в деле ордера адвоката А.А.Н. (т. 1 л.д. 85), в нем указано планируемое, а не фактическое время проведения следственных действий. Фактически же возможность общения с адвокатом была П.В.СА. предоставлена ранее указанного времени. Перед началом допросов в качестве подозреваемого, обвиняемого П.В.СА. были разъяснены его права, что отражено в соответствующих протоколах (т. 1 л.д. 90-94, 99-103). Указанные следственные действия проведены с участием защитника, к которому П.В.СА. имел возможность обратиться для согласования позиции, получения разъяснений по вопросам, связанным с его фактическим задержанием, допросом, а потому доводы жалобы о том, что осужденному не была предоставлена возможность пообщаться с защитником, являются необоснованными.
В ходе допросов в качестве подозреваемого, а затем обвиняемого П.В.СА., признавая себя виновным в незаконном распространении наркотических средств, сообщил об оставлении им из каждой получаемой партии наркотических средств части наркотика для личного употребления. По окончании следственных действий П.В.СА. и его защитник были ознакомлены с протоколами, при этом каких-либо замечаний о ходе их выполнения, в том числе о неверной фиксации происходящего, не заявили. Не сделано таких заявлений и в последующем, в том числе после изменения П.В.СА. своей позиции по делу.
Учитывая сообщенные самим осужденным сведения о хранении им для личного употребления наркотических средств у суда не имелось оснований не доверять показаниям свидетелей <данные изъяты> о том, что П.В.СА. обозначал находящиеся в квартире наркотические средства как принадлежащие именно ему. Показания свидетелей о нахождении в квартире шприцев соответствуют отраженному на иллюстрирующих осмотр места происшествия фотографиях (т. 1 л.д. 11).
Таким образом, обстоятельства, подлежащие доказыванию в соответствии со ст. 73 УПК РФ, судом установлены верно. Оснований для признания доказательств полученными с нарушением требований закона не установлено обоснованно.
Суд первой инстанции, исследовав доказательства по делу и дав им надлежащую оценку, правильно установил, что П.В.СА. договорился с неустановленным лицом <данные изъяты> об участии в осуществлении сбыта наркотических средств. Неустановленное лицо определило роли соучастников в сбыте, которые заключались в извлечении из тайника наркотического средства, его фасовку на более мелкие партии и непосредственную раскладку в места хранения для сбыта наркопотребителям, а также оплатило расходы на проезд и проживание. Выполняя свою роль, П.В.СА. по указанию неустановленного лица неоднократно приезжал из г. Москвы в г. Пермь, в этот раз по приезде поселился сначала в гостинице, затем снял квартиру, получив сообщение о месте хранения партии наркотических средств, забрал ее, расфасовал наркотики на более мелкие партии примерно по 7 грамм, пять свертков разложил 04 апреля 2019 года в домах <данные изъяты>, их описание 05 апреля 2019 года около 16:00 отправил <данные изъяты>, после чего оборудовал тайники на пяти различных этажах вновь в доме N 215, после того как вышел из подъезда был задержан сотрудниками полиции.
Кроме того, П.В.СА. в ходе предварительного следствия пояснял, что является потребителем наркотических средств (что подтверждено заключением комиссии экспертов), а также сообщил о том, что от каждой полученной партии наркотических средств оставшееся после расфасовки вещество П.В.СА. оставлял для личного употребления, 05 апреля 2019 года при осмотре снимаемой П.В.СА. квартиры в его личных вещах обнаружен сверток с наркотическим средством, в квартире - обнаружены предметы, свидетельствующие о том, что П.В.СА. употреблял наркотические средства.
Учитывая фактические обстоятельства, установленные в ходе судебного разбирательства уголовного дела, истолковав все сомнения в силу ст. 14 УПК РФ в пользу подсудимого, суд обоснованно квалифицировал действия П.В.СА. в отношении обнаруженных в тайниках наркотических средств массами не менее 7,54 грамма и 74,79 грамма по ч. 3 ст. 30 и п. "г" ч. 4 ст. 228.1 УК РФ как покушение на незаконный сбыт наркотических средств, совершенное с использованием информационно-телекоммуникационной сети "Интернет", организованной группой, в крупном размере, если преступление не было доведено до конца по независящим от лица обстоятельствам, в отношении наркотического средства массой 7,85 грамма, обнаруженного по месту проживания осужденного, по ч. 2 ст. 228 УК РФ как незаконное хранение без цели сбыта наркотического средства в крупном размере.
Оснований для иной квалификации действий осужденного, в том числе как единого преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30 и п. "г" ч. 4 ст. 228.1 УК РФ, о чем ставится вопрос в кассационной жалобе, не имеется.
Наличие в действиях П.В.СА. квалифицирующих признаков нашло свое подтверждение в ходе судебного разбирательства, чему суд дал убедительную оценку в приговоре, с которой судебная коллегия соглашается.
Так, размер наркотических средств, на сбыт которых покушался П.В.СА. и которое хранил без цели сбыта, определен в справках об исследовании и заключениях экспертов.
Тот факт, что сбыт наркотиков, которые П.В.СА. разложил в места хранения, должен быть осуществлен путем использования информационно-телекоммуникационной сети "Интернет", следует из указаний неустановленного лица, известного осужденному под именем <данные изъяты>, и фактических действий виновного, который после помещения свертка с наркотиками в тайник должен был фотографировать место закладки, изображение через сеть "Интернет" отправлять <данные изъяты>, а тот должен был доводить сведения об этом месте таким же образом до конкретного приобретателя, что и имело место в отношении свидетеля <данные изъяты> Заявления автора жалобы об отсутствии указанного квалифицирующего признака противоречат установленным судом обстоятельствам дела.
Вопреки доводам кассационной жалобы и заявлениям осужденных П.В.СА. и П.Э. в судебном заседании суда кассационной инстанции исследованными доказательствами подтверждается и факт совершения П.В.СА. преступления в составе организованной группы, которая характеризовалась устойчивостью, наличием организатора и других членов группы, разработанного плана преступной деятельности, иерархией, стабильностью.
Об устойчивости организованной группы свидетельствует тесная взаимосвязь между членами группы, согласованность их действий, заранее разработанный план совместной преступной деятельности, распределение ролей между членами группы, их техническая оснащенность, направленность деятельности группы на постоянство состава и длительность периода существования.
Суд правильно указал, что о стабильности деятельности организованной группы свидетельствует метод "приема на работу" (прохождение собеседования, отправление соответствующему лицу документов для "приема на работу"), то есть фактическое принятие подсудимым предложения о вхождении в состав организованной группы, в члены которой привлекаются жители из разных регионов страны; также свидетельствует наличие у всех членов группы единой цели в виде получения стабильного источника дохода за совершение действий, направленных на достижение общего результата - незаконного сбыта наркотических средств.
Из исследованных в судебном заседании доказательств видно, что П.В.СА. действовал под руководством и по указанию неустановленного лица по имени <данные изъяты> (под руководством которого действовал и П.Э.), который предложил ему принять участие в незаконной деятельности по распространению наркотических средств и определил его обязанности. Тот факт, что П.В.СА. не знал о деятельности П.Э. и лично не был знаком с <данные изъяты> не влияет на юридическую квалификацию его действий.
Судебное разбирательство проведено с достаточной полнотой и соблюдением основополагающих принципов уголовного судопроизводства, в частности, состязательности и равноправия сторон, которым были предоставлены равные возможности для реализации своих прав и созданы необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей, ограничений прав участников уголовного судопроизводства, в том числе процессуальных прав осужденного, либо обвинительного уклона допущено не было.
В соответствии с требованиями п. 4 ст. 307 УПК РФ в приговоре приведены мотивы решения всех вопросов, относящихся к назначению уголовного наказания, которое П.В.СА. назначено в соответствии с требованиями ст. ст. 6, 43, 60 УПК РФ, с учетом характера и степени общественной опасности совершенных преступлений, данных о личности виновного, влияния назначенного наказания на исправление осужденного, полно и правильно установленных смягчающих наказание обстоятельств, в том числе всех перечисленных в кассационной жалобе, отягчающего наказание обстоятельства в виде рецидива преступлений, вид которого как опасный определен в соответствии с п. "б" ч. 2 ст. 18 УК РФ, иных обстоятельств, известных суду на момент принятия решения.
Суд мотивировал свое решение о необходимости назначения П.В.СА. наказания в виде реального лишения свободы. Выводы об отсутствии оснований для применения положений ч. 6 ст. 15, ст. 64, ч. 3 ст. 68 УК РФ основаны на законе и судом мотивированы.
По своему виду и размеру назначенное П.В.СА. наказание соответствует требованиям уголовного закона, определено с учетом всех обстоятельств, подлежащих учету в силу закона, в пределах санкций статей УК РФ, по которым он осужден, по неоконченному преступлению - с учетом ч. 3 ст. 66 УК РФ, является соразмерным содеянному, справедливым.
Оснований для освобождения от наказания в связи с имеющимся у П.В.СА. заболеванием не усматривается.
Вид исправительного учреждения определен в соответствии с п. "в" ч. 1 ст. 58 УК РФ.
В апелляционном порядке в полном объеме были проверены доводы апелляционных жалоб осужденного П.В.СА. и в его защиту адвокатов А.А.Н. и Б.П.А., в большей части аналогичные приведенным в настоящей жалобе, на них даны мотивированные ответы.
Апелляционное определение соответствует требованиям ч. 4 ст. 7, ст. ст. 389.20, 389.28 УПК РФ.
Поскольку существенных нарушений закона, повлиявших на исход дела, по уголовному делу в отношении П.В.СА. не допущено, оснований для отмены либо изменения состоявшихся судебных решений и удовлетворения кассационной жалобы не имеется.
На основании изложенного, руководствуясь п. 1 ч. 1 ст. 401.14 УПК РФ, судебная коллегия
определила:
кассационную жалобу адвоката Б.П.А. о пересмотре приговора Индустриального районного суда г. Перми от 06 сентября 2019 года и апелляционного определения судебной коллегии по уголовным делам Пермского краевого суда от 15 октября 2019 года в отношении осужденного П.В.СА. оставить без удовлетворения.
Кассационное определение судебной коллегии по уголовным делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции может быть обжаловано в порядке, предусмотренном гл. 47.1 УПК РФ, в Судебную коллегию по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации.
