Апелляционное определение Свердловского областного суда от 19.02.2019 N 22-30/2019 Приговор: Ст. 228.1 УК РФ (незаконные производство, сбыт или пересылка наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов...). Определение: Дело передано на новое рассмотрение.
СВЕРДЛОВСКИЙ ОБЛАСТНОЙ СУД
АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 19 февраля 2019 г. N 22-30/2019
Судебная коллегия по уголовным делам Свердловского областного суда в составе: …
рассмотрела в открытом судебном заседании с применением системы видеоконференц-связи апелляционное представление и.о. Алапаевского городского прокурора с дополнением к нему, апелляционные жалобы адвокатов с дополнениями к ним, апелляционную жалобу и дополнение к ней осужденного, поданные на приговор Алапаевского городского суда Свердловской области от 20 сентября 2018 года, которым
Ч.,
<...> года рождения,
уроженец <...>,
осужден за совершение пяти эпизодов преступления, предусмотренных п. "г" ч. 4 ст. 228.1 УК РФ, с назначением наказания в виде 10 лет лишения свободы за каждый эпизод. На основании ст. 69 ч. 3 УК РФ путем частичного сложения наказаний окончательное наказание по совокупности преступлений определено в виде лишения свободы сроком 19 лет с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима. Срок отбытия наказания постановлено исчислять с 20 сентября 2018 года, в срок отбытия наказания зачтено время нахождения под стражей с учетом задержания в порядке ст. 91 УПК РФ с 07 сентября 2017 года по 19 сентября 2018 года включительно.
Взысканы в доход федерального бюджета процессуальные издержки в размере 30567 рублей. Разрешена судьба вещественных доказательств.
Заслушав доклад судьи, выступления осужденного и адвоката, полагавших удовлетворить апелляционные жалобы с дополнениями к ним, мнение прокурора, полагавшего приговор суда отменить, судебная коллегия
установила:
приговором суда Ч. признан виновным в том, что в 2017 году в г. Алапаевске Свердловской области совершил незаконный сбыт наркотических средств с использованием информационно-телекоммуникационной сети "Интернет", в крупном размере, неопределенному кругу лиц при обстоятельствах, подробно изложенных в приговоре.
1) В период времени с 00.00 01 апреля 2017 года до 13.00 19 мая 2017 года Ч. приобрел на территории г. Екатеринбурга наркотическое средство - производное метилового эфира 3-метил-2-(1-пентил-1Н-индазол-3-карбоксамидо)бутановой кислоты в крупном размере общей массой не менее 1,81 грамма, которое доставил в квартиру <...>, расфасовал и частично разместил в тайники, откуда сбыл его Р., В. и Б. при следующих обстоятельствах:
- в период времени с 00.00 01 апреля 2017 года до 21.00 22 апреля 2017 года Ч. поместил в тайник около <...> наркотическое средство массой не менее 0,48 г и в период времени с 20.00 до 21.00 22 апреля 2017 года сбыл его Р., у которого наркотик изъят сотрудниками полиции с 02.21 до 02.44 23 апреля 2017 года;
- в период времени с 00.00 01 апреля 2017 года до 17.00 09 мая 2017 года Ч. поместил в тайник около <...> наркотическое средство массой не менее 0,38 грамма и в период времени с 00.00 07 мая 2017 года до 17.00 09 мая 2017 года сбыл его В. и Ж., наркотик изъят у В. сотрудниками полиции 09 мая 2017 года в период времени с 18.52 до 19.17;
- в период времени с 00.00 01 апреля 2017 года до 13.00 19 мая 2017 года Ч. поместил в тайник около <...> наркотическое средство массой не менее 0,95 грамма и в период времени с 14.00 17 мая 2017 года до 13.00 19 мая 2017 года сбыл его Б., у которого наркотик изъят сотрудниками полиции 19 мая 2017 года в период времени с 13.51 до 14.16.
2) В период времени с 00.00 20 мая 2017 года до 17.00 15 июня 2017 года Ч. приобрел на территории г. Екатеринбурга наркотическое средство - производное метилового эфира 3-метил-2-(1-пентил-1Н-индазол-3-карбоксамидо)бутановой кислоты в крупном размере общей массой не менее 2,08 грамма, которое доставил в квартиру <...>, расфасовал и частично разместил в тайники, откуда сбыл его Е., П., С., П. при следующих обстоятельствах:
- в период времени с 00.00 24 мая 2017 года до 13.00 20 мая 2017 года Ч. поместил в тайник около <...> наркотическое средство массой не менее 0,28 грамма и в период времени с 09.30 до 14.00 24 мая 2017 года сбыл его Е., у которого наркотическое средство изъято сотрудниками полиции 24 мая 2017 года в период времени с 20.03 до 20.30;
- в период времени с 00.00 20 мая 2017 года до 20.30 26 мая 2017 года Ч. поместил в тайник около <...> наркотическое средство массой не менее 0,35 грамма и в период времени с 10.00 до 20.30 26 мая 2017 года сбыл его П., у которого наркотическое средство изъято сотрудниками полиции 26 мая 2017 года в период времени с 21.00 до 21.30;
- в период времени с 00.00 20 мая 2017 года до 23.30 07 июня 2017 года Ч. поместил в тайник около <...> наркотическое средство массой не менее 1,02 грамма и в период времени с 00.00 до 22.00 07 июня 2017 года сбыл его С., у которого наркотическое средство изъято сотрудниками полиции в период времени с 23.53 07 июня 2017 года до 00.35 08 июня 2017 года;
- в период времени с 00.00 20 мая 2017 года до 17.00 15 июня 2017 года Ч. поместил в тайник около <...> наркотическое средство массой не менее 0,43 грамма и в период времени с 12.00 до 17.00 15 июня 2017 года сбыл его П., у которого наркотическое средство изъято сотрудниками полиции 15 июня 2017 года в период времени с 19.09 до 19.23.
3) В период времени с 00.00 17 июня 2017 года до 18.00 14 июля 2017 года Ч. приобрел на территории г. Екатеринбурга наркотическое средство - производное метилового эфира 3-метил-2-(1-пентил-1Н-индазол-3-карбоксамидо)бутановой кислоты в крупном размере общей массой не менее 2,73 грамма, которое доставил в квартиру <...>, расфасовал и частично разместил в тайники, откуда в период времени с 00.00 17 июня 2017 года до 18.00 17 июля 2017 года сбыл его В., П. и Р. при следующих обстоятельствах:
- в период времени с 00.00 17 июня 2017 года до 21.21 20 июня 2017 года Ч. поместил в тайник около <...> наркотическое средство массой не менее 0,43 грамма и в период времени с 19.00 до 21.21 20 июня 2017 года сбыл его В., у которого наркотическое средство изъято сотрудниками полиции 20 июня 2017 года в период времени с 22.05 до 22.45;
- в период времени с 00.00 17 июня 2017 года до 16.40 06 июля 2017 года Ч. поместил в тайник около <...> наркотическое средство массой не менее 1,36 грамма и в период времени с 12.00 до 16.40 06 июля 2017 года сбыл его П., у которого наркотическое средство изъято сотрудниками полиции 06 июля 2017 года в период времени с 16.40 до 17.07;
- в период времени с 00.00 17 июня 2017 года до 18.00 14 июля 2017 года Ч. поместил в тайник около <...> наркотическое средство массой не менее 0,94 грамма и в период времени с 16.20 до 18.00 14 июля 2017 года сбыл его Р., у которого наркотическое средство изъято сотрудниками полиции 14 июля 2017 года в период времени с 18.21 до 18.42.
4) В период времени с 00.00 20 июля 2017 года до 20.00 28 июля 2017 года Ч. приобрел на территории г. Екатеринбурга наркотическое средство - производное метилового эфира 3-метил-2-(1-пентил-1Н-индазол-3-карбоксамидо)бутановой кислоты в крупном размере общей массой не менее 0,95 грамма, которое доставил в квартиру <...>, а затем разместил в тайник около <...> и в период времени с 12.00 до 20.00 28 июля 2017 года сбыл его С., у которого наркотическое средство изъято сотрудниками полиции 28 июля 2017 года в период времени с 20.37 до 20.42.
5) В период времени с 00.00 13 августа 2017 года до 10.30 07 сентября 2017 года Ч. приобрел на территории г. Екатеринбурга наркотическое средство - производное метилового эфира 3-метил-2-(1-пентил-1Н-индазол-3-карбоксамидо)бутановой кислоты в крупном размере общей массой не менее 28,2941 грамма, которое доставил в квартиру <...>, расфасовал и массой 1,5441 грамма разместил в тайники, откуда сбыл его П., К., К., а оставшееся наркотическое средство массой 26,75 грамма было изъято сотрудниками полиции при следующих обстоятельствах:
- в период времени с 00.00 часов 13 августа 2017 года до 15.25 18 августа 2017 года Ч. поместил в тайник на перекрестке <...> и <...> наркотическое средство массой не менее 0,4341 грамма и в период времени с 18.00 17 августа 2017 года до 15.25 18 августа 2017 года сбыл П., у которого наркотическое средство изъято сотрудниками полиции 18 августа 2017 года в период времени с 16.32 до 16.57;
- в период времени с 00 часов 00 минут 13 августа 2017 года до 16 часов 40 минут 20 августа 2017 года Ч. поместил в тайник около <...> наркотическое средство массой не менее 1 грамма и в период времени с 14.00 до 16.40 20 августа 2017 года сбыл его К., у которого наркотическое средство было изъято сотрудниками полиции 20 августа 2017 года в период времени с 16.40 до 17.06;
- в период времени с 00 часов 00 минут 13 августа 2017 года до 17 часов 30 минут 21 августа 2017 года Ч. поместил в тайник около <...> наркотическое средство массой не менее 0,11 грамма и в период времени с 00.00 до 17.30 21 августа 2017 года сбыл К., у которого наркотическое средство было изъято сотрудниками полиции 21 августа 2017 года в период времени с 18.30 до 18.55;
- 07 сентября 2017 года в период времени с 09.30 до 10.30 Ч. направился к остановочному комплексу на <...> для размещения тайника, но решил вернуться домой, где был задержан сотрудниками полиции, которые в тот же день изъяли у Ч. наркотическое средство, хранившееся при себе, массой не менее 1,04 грамма, в ходе обыска жилища - хранившееся в пластиковом контейнере массой не менее 25,71 грамма.
В апелляционном представлении и дополнении к нему и.о. Алапаевского городского прокурора просит приговор изменить ввиду нарушения уголовного закона, поскольку необоснованное прекращение уголовного дела в части предъявленного обвинения привело к назначению несправедливого наказания.
В судебном заседании суда апелляционной инстанции прокурор просил об отмене приговора по процессуальным основаниям и указал, что прекращение уголовного преследования Ч. по ч. 1 ст. 174.1 УК РФ привело к необоснованному уменьшению объема обвинения и потому к чрезмерной мягкости назначенного наказания.
В апелляционной жалобе и дополнении к ней адвокат считает приговор незаконным ввиду существенного нарушения уголовно-процессуального закона, неправильного применения уголовного закона и чрезмерной строгости наказания. Адвокат считает противоречивым время создания тайника по <...>: в предъявленном Ч. обвинении указано с 00.00 24 мая 2017 года до 13.00 20 мая 2017 года, и отмечает, что суд, отклонив ходатайство защиты о возвращении дела прокурору, в описательной части приговора указал тот же период совершения преступления. Оспаривая квалификацию содеянного, автор жалобы утверждает о наличии в действиях Ч. единого продолжаемого преступления. Анализирует показания Ч. в судебном заседании о том, что он неоднократно приобретал реагенты для курительных смесей попутно при поездках в г. Екатеринбург по своим делам, а не потому, что наркотики закончились. По мнению автора жалобы, реально известны только даты дистанционного сбыта наркотиков, но даты их приобретения Ч., создания им закладок и сбыта наркотиков не установлены, а потому вывод суда о совершении 5 самостоятельных преступлений является необоснованным, противоречит требованиям Постановления Пленума ВС РФ "О судебном приговоре" (п. 6). Предлагает доверять показаниям Ч. об едином умысле на сбыт, поскольку никаких иных доказательств и конкретных обстоятельств в этой части органами следствия не представлено. Адвокат считает наказание несправедливым, поскольку суд фактически не учел, что Ч. заслуживает снисхождения, так как не судим, вину признал, раскаивается, написал явки с повинной и содействовал раскрытию преступления в ходе предварительного расследования, положительно характеризуется по местам жительства и работы, к административной ответственности не привлекался, <...>, государственный обвинитель предлагал более мягкую меру наказания, чем та, что назначена судом без приведения мотивов. Просит приговор суда отменить.
В апелляционной жалобе и дополнении к ней адвокат О. оспаривает квалификацию содеянного, полагая, что Ч. совершил единое продолжаемое преступление, предусмотренное п. "г" ч. 4 ст. 228.1 УК РФ. Отмечает, что версия защиты ничем не опровергается, приговор обстоятельствам дела не соответствует. Адвокат считает наказание чрезмерно суровым и несправедливым, ссылаясь на то, что прокурор просил о назначении более мягкого наказания, Ч. вину признал полностью, активно способствовал раскрытию и расследованию преступления, добровольно в полном объеме сообщал об его обстоятельствах в своих показаниях и в явках с повинной. Просит приговор изменить по доводам жалобы.
В судебном заседании суда апелляционной инстанции адвокат О. поддержала просьбу адвоката К. об отмене приговора.
В апелляционной жалобе и дополнении к ней осужденный Ч. утверждает, что квалификация содеянного не соответствует обстоятельствам дела, не согласен с формулировкой суда о систематическом извлечении прибыли. По мнению автора жалобы, свой умысел на сбыт наркотиков он реализовал единым действием, растянутым во времени с апреля по 7 сентября 2017 года. В обоснование он ссылается на выписки со счета киви-кошелька, подтверждающие поступление денег регулярно без прекращения его деятельности; приобретение наркотиков у одного продавца и одним способом; а также на то, что наркотики у него никогда не заканчивались; он имел единое место их хранения. Просит приговор изменить и квалифицировать его действия как одно преступление, а назначенное наказание смягчить с учетом мнения государственного обвинителя в прениях сторон. Кроме того, Ч. усматривает предвзятое отношение суда, поскольку в подготовительной части заседания суд неполно разъяснил ему права по ст. 267 УПК РФ о возможности заявлять ходатайства и задавать вопросы всем лицам, проходящим по делу, в том числе и эксперту. Отмечает, что эксперт по делу не произвел детальный химический анализ, признав наркосодержащим все вещество, изъятое по делу, хотя в состав смеси входила ромашка, исключение которой привело бы к снижению массы наркотика и могло повлиять на размер наказания и его вид. По мнению осужденного, содержание всего приговора не соответствует закону, в том числе резолютивная часть не содержит указания на вид и размер наказания за каждое преступление, в совершении которого он признан виновным. Автор жалобы указывает, что суд в нарушение ст. 274 УПК РФ не исследовал детально все доказательства, необоснованно отверг доводы защиты, положив в основу приговора предположения следствия. Просит приговор отменить ввиду несоответствия выводов суда фактическим обстоятельствам дела, нарушения судом уголовно-процессуального закона, положений ст. 381 УПК РФ, а также в связи с несправедливостью наказания.
Проверив материалы дела, заслушав стороны, обсудив доводы авторов апелляционных жалоб и представления с дополнениями к ним, руководствуясь ч. 1 ст. 389.19 УПК РФ, на основании которой суд не связан с доводами апелляционных жалоб или представления и вправе проверить производство по делу в полном объеме, судебная коллегия приходит к выводу, что обвинительный приговор подлежит отмене ввиду существенного нарушения уголовно-процессуального закона с передачей дела на новое судебное разбирательство в суд, постановивший приговор, в ином составе судей.
В соответствии со ст. 297 УПК РФ приговор суда должен быть законным, обоснованным и справедливым. Приговор признается таковым, если он постановлен в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона.
Обжалуемое судебное решение указанным требованиям не отвечает.
Судом первой инстанции допущены существенные нарушения уголовно-процессуального закона, не устранимые в суде апелляционной инстанции, которые путем лишения или ограничения гарантированных настоящим Кодексом прав участников уголовного судопроизводства, несоблюдения процедуры судопроизводства или иным путем повлияли или могли повлиять на вынесение законного и обоснованного судебного решения. В силу ч. 1 ст. 389.17 УПК РФ эти нарушения являются основанием для отмены приговора в апелляционном порядке.
По смыслу закона к числу нарушений уголовно-процессуального закона, искажающих саму суть правосудия и смысл судебного решения как акта правосудия, относятся в частности нарушения, указанные в п. 4 ч. 2 ст. 389.17 УПК РФ, а именно рассмотрение уголовного дела без участия защитника, если его участие является обязательным в соответствии с настоящим Кодексом, или с иным нарушением права обвиняемого пользоваться помощью защитника, а также иные нарушения, которые лишили участников уголовного судопроизводства возможности осуществления гарантированных законом прав на справедливое судебное разбирательство на основе принципа состязательности и равноправия сторон либо существенно ограничили эти права, если такое лишение либо такие ограничения повлияли на законность приговора.
Именно такие нарушения закона допущены судом по данному делу.
Согласно ч. 3, ч. 4 ст. 15 УПК РФ, ст. 244 УПК РФ суд не является органом уголовного преследования, не выступает на стороне обвинения или стороне защиты, а создает необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав, при этом стороны обвинения и защиты равноправны перед судом, в том числе на заявление отводов и ходатайств, представление доказательств, участие в их исследовании, на рассмотрение иных вопросов, возникающих в ходе судебного разбирательства.
В соответствии с положениями частей 3 и 4 ст. 47 УПК РФ обвиняемый (подсудимый) вправе знакомиться со всеми материалами уголовного дела, защищать свои интересы, иметь достаточное время и возможность для подготовки к защите, пользоваться помощью защитника, на доверительной основе иметь свидания с ним наедине и конфиденциально, без ограничения числа и продолжительности. Эти права подлежат обеспечению на всех стадиях уголовного судопроизводства и не могут быть ограничены. Порядок назначения и замены защитника четко регламентирован в законе и должен быть соблюден судом.
Однако право на защиту Ч. судом не было обеспечено надлежащим образом и в полном соответствии с требованиями закона.
Как видно из материалов дела, защиту Ч. на предварительном следствии осуществлял адвокат Бочкарев В.М., с участием которого судебное заседание назначено постановлением судьи от 09 июня 2018 года. Представив ордер N 022015 от 20 июня 2018 года (т. 12 л. д. 6), адвокат Бочкарев В.М. ознакомился с материалами дела 21 и 27 июня 2018 года (т. 12 л. д. 12), участвовал в судебных заседаниях 20 и 28 июня 2018 года.
08 июля 2018 года адвокат Бочкарев В.М. представил справку о том, что с 06 по 27 июля 2018 года будет находиться в очередном отпуске (т. 12 л. д. 20)
11 июля 2018 года судебное заседание было отложено на 31 июля 2018 года без обсуждения вопроса о возможности замены защитника.
Несмотря на возможность участия адвоката Б.В.М. в судебном заседании 31 июля 2018 года, судья 16 июля 2018 года на имя заведующего адвокатской конторы направил письмо о том, что в судебное заседание 31 июля 2018 года следует обеспечить явку иного защитника по назначению (т. 12 л. д. 46).
19 июля 2018 года поступило заявление адвоката Б.М.А. о вступлении в дело на основании ордера N 027497 от 19 июля 2018 года (т. 12 л. д. 49), с 11 томами уголовного дела он был ознакомлен с 19 по 24 июля 2018 года (т. 12 л. д. 48)
В день заседания 31 июля 2018 года при вступлении в процесс от адвоката Б.М.А. поступило заявление о том, что с 01 по 30 сентября 2018 года он будет находиться в очередном отпуске, согласно приказу N 5 от 31 июля 2018 года (т. 12 л. д. 94, 95)
В период с 31 июля 2018 года по 24 августа 2018 года защиту Ч. осуществлял адвокат Б.М.А., который при отложении судебного заседания 24 августа 2018 года заявил ходатайство об обеспечении участия другого защитника. Вопрос о замене защитника судом не обсуждался, положения ст. 50 УПК РФ о праве на приглашение защитника Ч. А.О. не были разъяснены (т. 13 л. д. 55).
31 августа 2018 года на имя заведующего адвокатской конторы судья направил письмо об обеспечении в судебное заседание иного защитника по назначению суда (т. 12 л. д. 103)
Согласно ордеру N 001335 от 4 сентября 2018 года в дело вступила адвокат К.Л.Г. (т. 12 л. д. 107), которая 04 сентября 2018 года подала заявление об ознакомлении с материалами уголовного дела (т. 12 л. д. 109), а 05 сентября 2018 года - заявление об ознакомлении с протоколом судебного заседания (т. 12 л. д. 108).
04, 05 и 11 сентября 2018 года адвокат К.Л.Г. была ознакомлена только с материалами уголовного дела. С протоколом судебного заседания она не была ознакомлена, хотя в целях обеспечения права на защиту подсудимого Ч. суду следовало предоставить адвокату К.Л.Г. возможность ознакомиться с частями протокола судебного заседания, состоявшегося до вступления защитника в процесс, поскольку основная часть доказательств обвинения была исследована, в том числе представленные в 10 томах письменные документы, и допрошены многочисленные свидетели. Однако протокол был изготовлен и подписан как единый документ только после постановления и провозглашения приговора - 08 октября 2018 года (т. 13 л. д. 82)
Также из протокола судебного заседания не следует и то, что судом предпринимались меры к обеспечению реализации права Ч. на конфиденциальное общение с защитником, вступившим в дело в стадии судебного разбирательства.
Как полагает судебная коллегия, указанные выше обстоятельства свидетельствуют, что при рассмотрении дела в суде первой инстанции было нарушено право осужденного на защиту, поскольку участие в судебном заседании адвоката К.Л.Г. должным образом не обеспечено, тем самым допущено неосновательное ограничение защитника в исполнении обязанностей по защите Ч.
Как видно из протокола судебного заседания, суд в нарушение принципа состязательности в начале судебного следствия не предоставлял защитнику право высказать позицию относительно предъявленного Ч. обвинения (т. 13 л. д. 6); письменные доказательства обвинения исследовал без выяснения мнений сторон (т. 13 л. д. 14), как и показания неявившихся свидетелей З., Б. (т. 13 л. д. 38). Указанные нарушения также повлияли или могли повлиять на вынесение законного и обоснованного судебного решения.
В соответствии со ст. 73 УПК РФ определен круг фактических обстоятельств, подлежащих доказыванию, в том числе событие преступления - время, место, способ и другие обстоятельства его совершения. Эти обстоятельства должны быть установлены ясно и без противоречий, чтобы подсудимый имел возможность защищаться от предъявленного обвинения, они являются предметом исследования и проверки в судебном заседании, в результате чего без каких-либо противоречий и сомнений должны быть положены в основу описательно-мотивировочной части приговора.
Однако суд допустил существенные противоречия при описании преступных деяний Ч., которые счел доказанными.
Так, в основу выводов о совокупности преступлений суд положил показания Ч. о том, что он 5 раз приобретал в г. Екатеринбурге те наркотические средства, которые периодами реализовывал в г. Алапаевске.
Однако по каждому из таких фактов суд допустил существенные противоречия при установлении их времени. В описании преступных деяний приведены обстоятельства, из которых следует, что размещение наркотиков в тайниках и их продажа потребителям произведены Ч. до того, как он приобрел их в г. Екатеринбурге и доставил в г. Алапаевск.
Например, приобретенные с 00.00 01 апреля 2017 года до 13.00 19 мая 2017 года наркотики Ч. продал Р. 22 апреля 2017 года, В. и Ж. в период с 07 до 09 мая 2017 года, Б. в период с 17 до 19 мая 2017 года; приобретенные с 00.00 20 мая 2017 года до 17.00 15 июня 2017 года наркотики Ч. продал П. 26 мая 2017 года, С. 07 июня 2017 года, П. с 12.00 до 17.00 15 июня 2017 года; приобретенные с 00.00 17 июня 2017 года до 18.00 14 июля 2017 года наркотики Ч. продал В. 20 июня 2017 года, П. 06 июля 2017 года, Р. с 16.20 до 18.00 14 июля 2017 года. Аналогичным образом изложены обстоятельства сбыта наркотиков С., П., К., К. Таким образом, возникают сомнения в том, какие именно наркотические средства приобрел Ч. и какие сбыл потребителям.
Эти обстоятельства имеют существенное значение, учитывая наличие спора со стороны защиты о квалификации содеянного Ч. как единого преступления.
Кроме того, при изложении фактических обстоятельств дела суд признал доказанным совершение 5 преступлений, в резолютивной части приговора признал его виновным "в совершении 5 эпизодов преступления, предусмотренных п. "г" ч. 4 ст. 228.1 УК РФ" и назначил наказание "за каждый эпизод".
Однако при описании преступного деяния, признанного доказанным, суд указал, что Ч. совершил незаконный сбыт наркотических средств, с использованием ИТКС "Интернет", в крупном размере, неопределенному кругу лиц на территории г. Алапаевск, и пришел к выводу, что действия Ч. "по всем 5 эпизодам преступления" следует квалифицировать по п. "г" ч. 4 ст. 228.1 УК РФ.
Таким образом, приговор содержит внутренние противоречия в выводах суда о юридической оценке содеянного Ч., которые не могут быть устранены в стадии апелляционного рассмотрения уголовного дела.
Судебная коллегия считает также заслуживающими внимания и доводы Ч. о том, что суд не принял мер для установления обстоятельств, на которые ссылался осужденный и его защитник, и фактически отказался от их проверки, нарушив положения ст. 274 УПК РФ, в связи с чем судебное следствие является односторонним, что дает основания сомневаться в обоснованности выводов суда.
Как установлено судебной коллегией, при рассмотрении данного уголовного дела судом были проигнорированы разъяснения, содержащиеся в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 ноября 2016 года N 55 "О судебном приговоре".
В п. 8 указанного Постановления обращается внимание судов на то, что с учетом положений ст. 74 и ч. 1.2 ст. 144 УПК РФ суд должен установить, какие сведения могут признаваться доказательствами по уголовному делу. Суд в описательно-мотивировочной части приговора должен раскрыть основное содержание доказательств, избегая приведения изложенных в них сведений в той части, в которой они не относятся к выводам суда и не требуют судебной оценки. Недопустимо перенесение в приговор показаний допрошенных по уголовному делу лиц и содержания других доказательств из обвинительного заключения без учета результатов проведенного судебного разбирательства.
Проведенный анализ содержания постановленного судом обвинительного приговора в отношении Ч. свидетельствует о том, что этот документ по существу и в значительной своей части, а именно в той, в которой излагаются описание преступных деяний, совершенных осужденным, и доказательства его вины является копией данных обвинительного заключения с сохранением тех же самых стилистических оборотов и ошибок, исполненных следователем; по существу оценка доказательств судом не дана.
Об этом указывают в своих доводах адвокаты К.Л.Г. и О.В.С., приводя суждения об указанном судом в приговоре времени сбыта наркотиков Е. с 00.00 24 мая 2017 года до 13.00 20 мая 2017 года. Данное обстоятельство в обвинении суд расценил в приговоре как техническую ошибку, но именно этот период времени совершения преступления указал при описании преступного деяния.
Вопреки требованиям постановления Пленума, приговор основан на оглашенных в суде показаниях свидетелей З., Ш., В., Ж., Б., М., Е., Ш., П. на предварительном следствии, изложив их аналогично тексту обвинительного заключения. Между тем, в отношении инкриминированных Ч. преступлений показания указанных лиц в ходе судебного разбирательства не содержали противоречий, а потому оснований для их оглашения не имелось. Показания свидетелей З., И., М., Х., П., Б., К., З., К. в приговоре не приведены и не проанализированы, а лишь перечислены с указанием на их аналогичность показаниям иных свидетелей. Кроме того, в описательно-мотивировочной часть приговора суд полностью скопировал все письменные доказательства и их содержание из обвинительного заключения, сохранив даже порядок их перечисления.
Это дает основания признать, что выводы суда об установлении фактических обстоятельств преступных деяний Ч. были заранее предрешены выводами органов предварительного следствия, а исследование доказательств в суде оказалось лишено какого-либо смысла, что противоречит принципу свободы оценки судом доказательств, предусмотренному ст. 17 УПК РФ. Таким образом, суд нарушил предусмотренный ст. 240 УПК РФ принцип непосредственности исследования доказательств, имеющих значение для правильного разрешения дела, надлежащим образом их не проанализировал с учетом результатов судебного разбирательства и доводов сторон.
Кроме того, в соответствии с п. 21 указанного Постановления Пленума, если подсудимый обвиняется в совершении нескольких преступлений, и обвинение в совершении некоторых из них не подтвердилось, суд в описательно-мотивировочной части приговора приводит мотивы признания подсудимого виновным в одних преступлениях и оправдания по обвинению в других преступлениях, а в резолютивной части приговора формулирует соответствующие решения о признании подсудимого виновным в совершении одних преступлений и об оправдании - по обвинению в других.
Ч. обвинялся также по ч. 1 ст. 174.1 УК РФ. Придя к выводу об отсутствии в его действиях данного состава преступления, суд в нарушение норм ст. 302 УПК РФ и изложенных выше положений Пленума принял решение о прекращении производства по делу в этой части вместо оправдания по данному обвинению. Постановление о прекращении уголовного дела в части судебной коллегией отменено.
При таких обстоятельствах постановленный по делу обвинительный приговор не может быть признан законным и обоснованным, в соответствии со ст. ст. 389.17, 389.22 УПК РФ он подлежит отмене с передачей уголовного дела на новое судебное разбирательство.
Судебная коллегия признает, что допущенные судом нарушения уголовно-процессуального закона являются существенными и неустранимыми в суде апелляционной инстанции, поскольку затрагивают принципы состязательности, равенства сторон, обеспечения права обвиняемого на защиту и справедливое судебное разбирательство, являются фундаментальными, подрывающими саму суть правосудия.
Суду следует устранить все допущенные нарушения, обеспечить соблюдение принципа состязательности процесса и равноправие сторон, проверить и проанализировать представленные сторонами доказательства, дать им оценку в соответствии с требованиями ст. 87 - 88 УПК РФ, после чего решить вопрос о виновности или невиновности Ч. по предъявленному ему обвинению, приняв по делу законное и обоснованное решение.
Поскольку дело вновь будет рассматриваться судом первой инстанции, судебная коллегия не обсуждает те доводы сторон, которые будут предметом тщательного исследования судом первой инстанции. При этом судебная коллегия считает необходимым указать, что при разрешении вопроса об ответственности Ч. по инкриминированному преступлению, предусмотренному ч. 1 ст. 174.1 УК РФ, суд вправе с учетом положений ст. 389.24 УПК РФ обсудить доводы апелляционного представления об ухудшении положения осужденного в части назначения наказания по совокупности преступлений.
Решая вопрос о мере пресечения, судебная коллегия учитывает положения ст. 97, 99, ч. 1 ст. 110 УПК РФ. Ч. обвиняется в совершении особо тяжких преступлений, за которые предусмотрено наказание в виде длительного лишения свободы; существенным образом не изменились и не отпали основания, по которым он заключен под стражу; не имеется обстоятельств, свидетельствующих о необходимости ее отмены либо изменения.
Оставляя Ч. меру пресечения в виде заключения под стражу без изменения, судебная коллегия считает необходимым продлить срок ее действия на три месяца и установить его по 18 мая 2019 года.
На основании изложенного и руководствуясь ст. ст. 389.13, 389.20 ч. 1 п. 4, 389.28, 389.33, 389.15, 389.16 УПК РФ, судебная коллегия
определила:
приговор Алапаевского городского суда Свердловской области от 20 сентября 2018 года в отношении Ч. отменить, направить уголовное дело на новое судебное разбирательство в суд первой инстанции со стадии судебного разбирательства.
Меру пресечения в отношении Ч. оставить без изменения в виде заключения под стражу.
Продлить срок содержания Ч. под стражей по 18 мая 2019 года.
Апелляционное определение вступает в законную силу со дня его оглашения и может быть обжаловано в кассационном порядке, предусмотренном главой 47.1 УПК РФ.
