Апелляционное определение Санкт-Петербургского городского суда от 17.10.2017 N 22-7819/2017 по делу N 1-4/2017 Приговор: Ст. ст. 30, 159 УК РФ (приготовление/покушение; мошенничество). Определение: Приговор оставлен без изменения.
САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОРОДСКОЙ СУД
АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 17 октября 2017 г. N 22-7819/2
Судебная коллегия по уголовным делам Санкт-Петербургского городского суда в составе: …
рассмотрела в апелляционном порядке 17 октября 2017 года уголовное дело по апелляционной жалобе и дополнениям к ней осужденной В. на приговор Куйбышевского районного суда Санкт-Петербурга от 03 июля 2017 года, которым,
В., <дата> года рождения, уроженка <адрес>, имеющая гражданство Российской Федерации, зарегистрирована в <адрес> по адресу: <адрес>, проживающая по адресу: <адрес>, состоящая в <...>, имеющая двух малолетних детей <дата> года рождения, с высшим образованием, ранее не судима,
осуждена:
- по ст. ст. 30 ч. 3, 159 ч. 4 УК РФ к наказанию в виде 6 (шести) лет лишения свободы, на основании ст. 47 ч. 3 УК РФ с лишением права заниматься профессиональной юридической деятельностью на срок 3 (три) года.
На основании ст. 73 УК РФ назначенное В. наказание в виде лишения свободы назначено условным с испытательным сроком на 5 (пять) лет.
На основании ст. 73 ч. 5 УК РФ суд возложил на В. исполнение обязанностей: не менять постоянное место жительства без уведомления специализированного органа, осуществляющего исправление осужденных, куда являться не реже одного раза в месяц на регистрацию, в установленную этим органом дату.
Гражданский иск заместителя прокурора Санкт-Петербурга суд удовлетворил частично.
Суд взыскал с осужденной В. в пользу Жилищного Комитета Санкт-Петербурга 4 909 108 рублей 14 копеек.
Судом была разрешена судьба вещественных доказательств.
Заслушав доклад судьи П.А.Е., объяснение осужденной В., адвоката Ш.С.П., просивших удовлетворить апелляционную жалобу и дополнения к ней, представителя потерпевшего - Жилищного комитета Санкт-Петербурга - прокурора Л.Ю.М. возражавших против удовлетворения апелляционной жалобы и дополнений к ней осужденной и просивших приговор суда, оставить без изменения, Судебная коллегия,
установила:
Приговором Куйбышевского районного суда Санкт-Петербурга от 03 июля 2017 года В. была признана виновной в том, что она совершила покушение на мошенничество, то есть умышленные действия, непосредственно направленные на хищение чужого имущества путем обмана, с использованием своего служебного положения, в особо крупном размере, при этом преступление не было доведено до конца по не зависящим от нее обстоятельствам.
Преступления совершены при установленных судом и изложенных в описательно-мотивировочной части приговора обстоятельствах.
В судебном заседании В. виновной себя в совершенном преступлении не признала.
В апелляционной жалобе осужденная В. просит приговор Куйбышевского районного суда города Санкт-Петербурга от 03 июля 2017 года отменить и постановить оправдательный приговор.
В обоснование доводов жалобы указывает, что приговор суда подлежит отмене вследствие несоответствия выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой инстанции и существенного нарушения уголовно - процессуального закона.
Осужденная В. обращает внимание, что из оглашенного текста приговора следует, что судом фактически продублировано обвинение органа предварительного расследования, доказательства приведены в целом, а не поэпизодно.
Осужденная считает, что убедительных доказательств ее виновности судом не приведено, обвинение построено на противоречивых показаниях свидетелей, которые в свою очередь являются заинтересованными лицами, а также на предположениях и домыслах суда.
В обоснование виновности положены доказательства, которые судом были исключены из объема представленных доказательств. Показания свидетелей судом в приговоре приведены не в полном объеме и не в соответствии с их фиксацией протоколом судебного заседания. Суд не в полном объеме дал оценку противоречивости показаний свидетелей, фактам указанным свидетелями, в том числе свидетелями защиты, которые являлись не заинтересованными лицами в исходе дела.
В основу приговора положены почерковедческие экспертизы, которые были проведены на основании образцов почерка не принадлежащих ей, вследствие чего такие экспертизы являются недопустимым доказательством.
По мнению осужденной В. конкретные факты состоят в следующем. Так по показаниям свидетеля Ж, которая была допрошена 15.11.2016 года, суд указал в приговоре, что В. всегда давала конкретные указания по правовой позиции, которой следует, придерживаться, при этом указания о возможности признания иска от нее не поступало. В протоколе судебного заседания показания указанного свидетеля были изложены иначе.
При этом свидетель не указывает, всегда ли давались указания В. по поводу позиции, которую надо поддерживать в суде или в единичных случаях, В. давала ли конкретные указания по позиции или в общих чертах. Были ли это заседания в которых В. уже принимала участие и озвучивала в суде позицию, которую потом доносила до свидетеля или это были первые судебные заседания по искам. Также свидетель показал, что конкретно ей поручения передавала П (П) либо В., то есть в порядке подчиненности.
В показаниях свидетель Р, которая была допрошена 15.11.2016 года подтвердила факт наличия доступа в кабинет В. в ее отсутствие третьих лиц.
По мнению осужденной к показаниям Т следует относиться критически, поскольку она заинтересована в исходе дела, как руководитель СПб ГБУ <Г> (учреждение) она полностью несет ответственность за деятельность учреждения и дабы на нее не пало подозрение следствия, проще всего дать показания против своего заместителя, а также она боялась, что ее уволят, суд не дал оценку данному факту.
Далее в жалобе В. указывает, что не нашли своего подтверждения показания Т в части того, что когда она находилась в больнице, ее замещал С (который допрошен не был) который звонил ей и спрашивал, что делать, если В. требует от него подписать документы, при этом отказывается писать служебную записку от своего имени и визировать документы, на что Т посоветовала документы не подписывать. Поскольку они не подтверждены С и собственно не понятно, о каких документах идет речь, имеют ли эти документы отношение к предъявленному обвинению. Не нашли своего подтверждения показания Т в части того, что в начале 2014 года к Т пришла В. и сказала, что у учреждения накопилась большая задолженность по выплатам на основании решений судов, связанными с протечками, объяснив это тем, что граждане, опасаясь истечения срока исковой давности, массово обратились в суд, который иски удовлетворил. Материалами дела подтверждается, что на конец 2013 года все удовлетворенные иски были оплачены, об этом же говорит сама Т, соответственно она не могла сообщать Т о накопившейся задолженности, поскольку таковой не имелось. По мнению осужденной не нашли своего подтверждения показания Т и в части того, что она в присутствии Р, Юю, Л вызвала П и В. к себе в кабинет для дачи пояснений, в ходе которых, В. признала свое участие в части поданных поддельных исков, заявив что к другим отношение не имеет.
Противоречивыми являются показания Т в части того, что при дачи показаний в суде она пояснила: что после осмотра кабинета сотрудниками ОБэП В. пришла к Т в кабинет и попросила спрятать печать. При этом, при допросе следователем Т сказала, что после осмотра кабинета сотрудниками ОБэП В. пришла к Т в кабинет и сказала, что хочет признаться. В. сказала, что она виновата лишь в том, что она хотела оказать какую-то услугу Р, но не смогла, и тогда муж Р, который работает в Следственном Комитете, якобы "поставил на счетчик" и сказал, что добьется возбуждения в отношении нее уголовного дела. Суд не дал оценку данным противоречиям, а напротив, указал, третью свою собственную версию.
Далее в жалобе осужденная анализирует показания свидетелей Е, У указывает, что суд не дал оценку данным показаниям, не дал оценку данному противоречию показаниям свидетеля и даже не указал эти показания в приговоре. Также показания П были искажены судом и являются недостоверными, и не подтверждаются материалами дела. Однако суд не дал оценку данным обстоятельствам.
Осужденная указывает в жалобе, что материалами установлено денежные средства на счет Ф поступили 04.10.2013 года денежные средства были сняты наличными 18.10.2013 года в размере 100 000 руб. в банкомате <адрес> 21.10.2013 года в размере 97 200 руб. в банкомате <адрес>, а всего в сумме 197 200 руб. П не могла передать ей деньги, поскольку с 19.10.2013 года по 27.10.2013 года согласно биллингу телефонных соединений П последняя находилась только в Красносельском районе, Ленинградской области. В. согласно биллингам телефонных соединений с 17.10.2013 года по 20.10.2013 года находилась на территории Лужского района, Республики Беларусь, Гатчинского района. В указанный период времени с 17.10.2013 года по 27.10.2013 года В. и П не встречались, следовательно, денежные средства П переданные ей Ф В. не передавала. Показания свидетеля П в этой части являются недостоверными. Суд не дал оценку указанным доказательствам в совокупности.
По мнению осужденной к показаниям П следует относиться критически, поскольку она является заинтересованным лицом в исходе дела. Денежные средства по подложным искам были перечислены на банковские реквизиты Х и Ф Ее подруги и сестры и чтобы избежать наказания придумала защитную версию. Тем более, что она знала что имеются подозрения, как она указывает к ней обратилась заместитель главного бухгалтера Ц Поэтому у П имелся мотив для оговора В. Также материалами дела не подтверждается, что она снимала с денежные средства с банковской карты Х, при этом осужденная подробно ссылается на материалы дела.
Осужденная указывает, что суд не дал оценку в совокупности и каждому в отдельности из указанных фактов, а лишь указал, в общем, что факт снятия денежных средств В. подтверждается биллингами (телефонными соединениями) В.
Далее в жалобе осужденная анализирует заключения экспертов N 7/э/2271-14, N 7\Э\763-15, N 7\э\820-15, N 7\Э\819-15, N \Э\876-15, N 7\Э\885-15, N 7\Э\86-15, N 7\Э\85-15, указывает, что экспертизы проведены на основании образцов почерка не принадлежащих В., а именно экспертам были представлены свободные образцы почерка В. Иных образцов ее почерка в постановлении о назначении почерковедческой судебной экспертизы от 19.11.2014 года не значится. Следователь, не направлял эксперту иных образцов почерка, все последующие экспертизы проводились на основании архивных данных.
По мнению осужденной, перечисленные заключения эксперта выполнены на основании неизвестных образцов почерка, выполненных не известными лицами. Такие заключения эксперта не могут быть положены в основу приговора, как недопустимое доказательство, полученное с нарушением требований УПК РФ.
Оценивая приговор суда, а именно вещественные доказательства печати и штампы, изъятые при осмотре места происшествия, осужденная указывает, что суд самостоятельно сравнил оттиски печатей. Однако суд не обладает соответствующими познаниями для проведения идентификации оттисков печатным формам, и следовательно выводы суда являются предположением. Приговор не может быть поставлен на предположениях суда.
Суд указал, что виновность В. доказывается информацией, содержащейся в ее рабочем компьютере и на обнаруженной флеш-карте. Данные доказательства. По мнению осужденной были получены с нарушением положений УПК РФ и не могут быть положены в основу приговора.
Суд не дал оценку тем обстоятельствам, что именно по таким делам исполнительные листы не выдавались и не направлялись истцам по делу. Кроме того, все выводы суда по данному вопросу основаны на предположении, что не допустимо.
Суд сослался на показания свидетелей Аб, Ав, Аа акты этими сотрудниками ЖЭС не составлялись и не подписывались.
При этом акты были подписаны не только указанными свидетелями, в частности следующие сотрудники ЖЭС Ш, Щ, Ы, не опрашивались и не опровергли факт подписания ими актов. Следовательно, факт составления актов, подписанных данными сотрудниками ЖЭС не опровергнут, и по мнению осужденной, приговор не может быть постановлен на не доказанных обстоятельствах.
В основу приговора не может быть положены выводы о целесообразности или не целесообразности действий третьих лиц. Кроме того, суд не привел доказательств опровергающих показания подсудимой в этой части.
Суд не дал оценку показаниям свидетеля П которая подтвердила позицию В., и сообщила что во время работы приходилось переписывать различные документы, в том числе акты.
Суд не дал должной оценки доводам защиты о нарушении следующих процессуальных прав подсудимой:
В нарушение требований ст. 162 УПК РФ В. ни разу не была уведомлена следователем о продлении срока предварительного следствия, что повлекло нарушение ее конституционного права на защиту.
В нарушение ст. 172 УПК РФ предусматривающей 3-суточный срок для предъявления обвинения с момента вынесения постановления о привлечении в качестве обвиняемого с постановлением о привлечении в качестве обвиняемого от 24.07.2014 года она фактически была ознакомлена только 12.09.2014 года.
В нарушение ст. 172 УПК РФ предусматривающей 3-суточный срок для предъявления обвинения с момента вынесения постановления о привлечении в качестве обвиняемого с постановлением о привлечении в качестве обвиняемого от 15.06.2015 года, от 11.01.2016 года она ознакомлена не была, копия постановления ни ей, ни ее защитнику не вручалась.
Также ни она, ни ее защитник не были ознакомлены с постановлением о соединении уголовных дел N 247021 и N 594002 от 11.01.1016 года и с постановлением о соединении уголовных дел N 247021 и N 394014 от 15.06.2015 года чем было нарушено ее право на обжалование процессуальных действий и решений, предусмотренное ст. 19 УПК РФ.
Суд не дал оценки данным обстоятельствам, а лишь указал, что они не подтверждены.
Далее осужденная В. в жалобе указывает, что в силу ст. 307 УПК РФ описательно-мотивировочная часть приговора должна содержать описание преступного деяния, признанного судом доказанным, с указанием места, времени, способа его совершения, формы вины, мотивов, целей и последствий преступления, доказательства, на которых основаны выводы суда о виновности конкретного лица.
Между тем, суд в приговоре сослался на доказанность вины В., не приводя никаких доказательств. При таких обстоятельствах, по мнению осужденной, оснований для вынесения обвинительного приговора у суда не имелось.
В качестве дополнительного наказания суд назначил ей наказание в виде лишения права заниматься профессиональной юридической деятельностью, однако мотивов назначения данного наказания никаких не привел.
Осужденная обращает внимание на то, что в п. 8 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 22 декабря 2015 г. N 58 "О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания" указано, что по смыслу закона, лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью, по общему правилу, может быть назначено в качестве основного или дополнительного (в том числе в соответствии с частью 3 статьи 47 УК РФ) наказания за преступление, которое связано с определенной должностью или деятельностью лица.
Между тем, суд не привел в приговоре доказательств, что совершение преступления связано с тем, что она занимается профессиональной юридической деятельностью. Напротив суд указывает, что В. занимала руководящую должность в государственном учреждении, осуществляя организационно-распорядительные полномочия, в целях совершения преступления умышленно использовала свои служебные полномочия.
Вопрос целесообразности назначения дополнительного наказания судом не рассматривался и мотивировки приговор не содержит.
В дополнениях к апелляционной жалобе осужденная В. просит приговор суда от 3 июля 2017 года отменить, а уголовное дело направить в Куйбышевский районный суд Санкт-Петербурга на новое судебное разбирательство со стадии подготовки к судебному разбирательству в ином составе суда.
В обоснование доводов указывает, что приговор подлежит отмене в связи с несоответствием выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой инстанции, существенного нарушения уголовно - процессуального закона, несправедливостью приговора. Выводы суда, изложенные в приговоре, не соответствуют фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленные в судебном заседании.
По мнению осужденной суд изначально принял явно обвинительный уклон, все доказательства, представленные суду ей и защитой о ее непричастности к эпизодам предъявленного обвинения, в том числе показаний свидетелей со стороны защиты, опровергались судом по необоснованным и надуманным основаниям: "Суд не доверяет этим показаниям, поскольку они являются заинтересованными в исходе дела в пользу подсудимой лицами". Так, не доверяя показаниям свидетелей А и Б, по мнению суда "приходя к выводу о ложности показаний этих свидетелей, суд учитывает их родственную связь с подсудимой, личные отношения, и, как следствие этого, наличие очевидного мотива к оказанию ей помощи во избежание ответственности за содеянное". Осужденная обращает внимание на то, что какие родственные связи и личные отношения могут быть между бывшими супругами, которые фактически и по закону длительное время находятся в разводе, совместно не проживают, общего хозяйства не ведут, не понятно.
Далее в дополнениях к апелляционной жалобе осужденная указывает, что суд поставил под сомнение показания свидетеля В, указав, что последний в 2011 году был знаком с В., как с представителем ГБУ <Г> в суде. При этом суд не указал в приговоре, как однократное знакомство В и В. в рабочем процессе, могло повлиять на стремление В дать показания в пользу В. В в суде пояснил, что с П (П) у него были более тесные отношения, в частности взаимовыгодное сотрудничество и скорее у В был мотив давать показания в пользу П При этом показания В являются важными, в частности он показал, что готовил по просьбе П иски о взыскании с ГБУ <Г> денежных средств по протечкам, произошедшим в домах на улице Ватутина, проспекте Художников. Также вспомнил некоторые фамилии истцов по таким искам, а именно Аф, Д, Ац. Также свидетель пояснил, что по указанию П он указывал в исках адреса истцов, Санкт-Петербург Московский пр., а в некоторых Кронштадт. Осужденная В. указывает, что все его показания позволяют сделать вывод, о том, что именно П была заинтересована в получении денежных средств, которые вменяются В.
Осужденная указывает, что суд поставил под сомнение показания свидетеля Д, на том основании, что В. с 2010 по 2014 годы оказывала его организации ООО <Э> юридические услуги. При этом никак суд не объяснил, как данный факт может влиять на дачу показаний Д в пользу В., данных им при первом допросе в 2016 и втором допросе 2017 годах. В обоих допросах свидетель указал, что денежные средства, поступившие ему на счет из комитета финансов, он отдавал под расписку П (П), расписку он представил в судебное заседание, однако суд отказал в приобщении ее к материалам дела.
Суд поставил под сомнение показания свидетеля Е, указав, что последний в 2012 году был знаком с В. как с представителем ГБУ <Г>. Однако суд не указал в приговоре, как однократное знакомство Е и В. в рабочем процессе, могло повлиять на стремление Е дать показания в пользу В. При этом свидетель показал, что летом 2013 года он по просьбе П отвозил в арбитражный суд иск о взыскании ущерба по протечке с ГБУ <Г> в пользу ООО <С>.
В то же время, что касается показаний "свидетелей" обвинения, то суд безоговорочно воспринимал их как "обоснованными, правдивыми и не противоречащими друг другу". Осужденная не согласна с такими доводами суда, поскольку эти свидетели - сотрудники ГБУ <Г> Т, Е, Ж, Р, Л, И и П являются заинтересованными лицами в исходе данного дела и чтобы самим уйти от ответственности за допущенные нарушения, они во всем обвинили В. Более того, из их противоречивых показаний, а также показаний других свидетелей по делу явно усматривается, что кое - кто из них непосредственно участвовал в этих делах, однако имея хороших покровителей, в том числе в правоохранительных органах, они приобрели статус свидетелей, используя его против В. Более того, свидетели Е, Л, И состоят в дружеских отношениях с Т, более 10 лет, что говорит о том, что показания указанных свидетелей следует ставить под сомнение и рассматривать критически, как защитные, в пользу своей подруги Т в целях уйти последней, от ответственности.
Далее осужденная указывает, что в основу обвинения положены доказательства, признанные судом недопустимыми, а также показания лиц, не допрошенных в ходе судебного разбирательства. Кроме этого, в приговоре показания свидетелей приведены не в полном объеме в соответствии с протоколами судебных заседаний. Суд не дал оценку противоречиям в их показаниях и не принял меры к их устранению, а просто положил их в основу обвинительного приговора.
По мнению осужденной, ложность показаний П в частности подтверждается показаниями свидетеля Х, которая показала, что до ее первого допроса в рамках предварительного следствия с ней встречалась П, которая просила ее сказать, что она - Ь не знакома с ней - П, а банковскую карту просто потеряла. Это и была первая защитная версия П, при даче своих показаний, а когда Ь отказалась дать ложные показания П придумала новую версию, что банковскую карту у нее просила В. Более того, Ь показала, что П просила Ь подключить услугу мобильный банк на номер телефона П, пояснив, что она должна быть в курсе о поступающих денежных суммах, что говорит о том, что П просила банковскую карту для своего личного пользования. Однако суд просто умолчал об этих фактах и не дал им никакой оценки. Также П показала, что после передачи В. банковской карты Х, В. вновь обратилась к ней - П по вопросу еще предоставления В. каких-нибудь банковских реквизитов, после чего П узнала у сестры - Ф данные банковской карты, которые и передала В. Однако иски от имени Х и Ф поступили в суд в один день и соответственно не могла В. не зная, какие потом ей даст П банковские реквизиты и не знакомая с - П сестрой - Ф подать заблаговременно от имени Ф иск в суд. Более того, денежные средства на имя Ф были перечислены на полные банковские реквизиты которыми В. не располагала, так как В.
П как она сама показала, передала только данные банковской карты. Суд и про эти противоречия промолчал и не дал им никакой оценки.
Ложность показаний Т в частности, подтверждается показаниями свидетеля Л, которая показала, что летом 2013 года присутствовала на совещании, на котором Т дала указание В. взять под личный контроль ведение дел по протечкам, а также все документы по искам о протечкам были предоставлены Т при формировании обоснования на дополнительное финансирование. Сама же Т показала в суде, что она не знала о том, что имеются иски о протечках и узнала об этом только в январе 2014 года. Опять же суд не дал оценку указанным показаниям Л и сослался как на обличающие В. показания, о том, что она интересовалась фактом исполнения судебных актов, наличием денежных средств, хотя как следует из указанного, В. выполняла поручение Т от которого последняя отреклась.
Также в жалобе В. указывает, что суд в основу обвинения положил показания Н, которые он якобы давал в суде в части эпизода, касающегося М Однако ни в рамках предварительного следствия, ни в судебном заседании, таких показаний свидетель не давал, соответственно в основу приговора положены недостоверные сведения. При этом сам свидетель М пояснил в суде, что именно Н обратился к нему по вопросу возврата денежных средств, поступивших ему из комитета финансов. Суд вообще об этом в приговоре умолчал.
Также суд не дал оценку противоречивым показаниям О, которые противоречат материалам дела, в частности свидетель сообщил суду, что в ноябре 2013 года к нему обратилась В. с вопросом передачи ей банковских реквизитов именно Сбербанка для перечисления долга. Свидетель узнал, что у зятя Йф имеются такие реквизиты, после чего предоставил их В. Однако согласно материалам дела, иск от имени Йф поступил в суд 06.09.2013 года, каким образом В. могла предположить, не зная Йф, что О в ноябре месяце 2013 года предоставит ей банковские реквизиты именно Йф Суд не дал оценку данному противоречию.
Суд не дал критическую оценку показаниям свидетеля П, которая является явным заинтересованным в исходе дела лицом - все ее показания противоречивы, а порой и лживы и направлены на то, чтобы самой уйти от уголовной ответственности, оговаривая меня. Так, достоверно было установлено, что денежные средства по удовлетворенным подложным искам были перечислены на банковские карты Ь и Ф (первая является близкой подругой, а вторая родной сестрой П). Достоверных доказательств того, что эти банковские карты П передала В. судом не установлено. Однако на основании противоречивых и ложных показаний П, направленных на то, чтобы любым способом самой уйти от уголовной ответственности за хищение бюджетных денежных средств, суд необоснованно признал факт передачи В. банковских карт на имя Ь и Ф Несмотря на то, что суду были предоставлены бесспорные доказательства о ее непричастности к снятию денежных средств с банковских карт на имя Ь и Ф, а именно о том, что в момент снятия денежных средств (по дням и по часам) В. находилась в других районах города Санкт-Петербурга и Ленинградской области, т.е. на больших расстояниях от места расположения банкоматов, из которых были сняты денежные средства, суд необоснованно и незаконно вменил ей факт хищения данных денежных средств.
Суд, принимая явно обвинительный уклон, в приговоре не дал оценку имеющимся в материалах уголовного дела, а также предоставленные суду в ходе судебного разбирательства бесспорных доказательствах, подтверждающих ее алиби о непричастности к снятию денежных средств из банкоматов. Это справки из ООО <Э>, распечатки телефонных соединений мобильной связи по ее телефону, из которых следует, что она физически не могла находиться в местах расположения банкоматов.
В приговоре в отношении В., суд безосновательно, при отсутствии соответствующих заключений экспертов, самостоятельно, основываясь на предположениях делает выводы о том, что оттиски штампов и печатей, изъятые в ходе осмотра места происшествия и признанные вещественными доказательствами, идентичны оттискам на документах, направляемых в суд по протечкам. Таким образом, в данном случае суд выступил в качестве эксперта, не обладая соответствующими познаниями для идентификации оттисков печатей и штампов.
Доводы суда в приговоре о том, что судом не установлено нарушений в ходе предварительного следствия требований норм УПК РФ, в том числе и права на защиту не состоятельны. Фактически тем самым суд прикрывает грубейшие нарушения требований уголовно-процессуального законодательства, допущенные органами предварительного расследования. В то же время, из материалов дела усматриваются грубые нарушения требований ст. 162 и 172 УПК РФ, а именно ни она ни ее защитник не были ознакомлены в ходе следствия с постановлениями о продлении сроков предварительного следствия, своевременно не были вручены копии постановлений о привлечении в качестве обвиняемого, не разъяснены права обжалования этих процессуальных документов и пр., что расценивается, как грубое нарушение права на защиту и ограничения права доступа к правосудию.
В. указывает в дополнениях, что в приговоре суд указывает, что только у нее имелось намерение и интерес получить денежные средства по искам. При этом суд не указал в чем данный интерес состоял у В. в частности, в перечислении денежных средств на расчетный счет Ъ, с которым она не была знакома, но с которым была знакома П, на расчетный счет М с которым В. не знакома, но с которым знаком Н, также на расчетный счет Зз.
Также осужденная указывает, что приговор суда является несправедливым в силу чрезмерной суровости назначенного наказания, как основного, так и дополнительного. Несмотря на то, что в приговоре суд формально указал, что при назначении наказания он учитывает данные о личности подсудимой, обстоятельства смягчающие и отсутствие обстоятельств, отягчающих наказание, а также влияние наказания на исправление В. и на условия жизни ее семьи", однако из назначенного ей наказания не усматривается, что суд действительно учел все указанные выше обстоятельства.
Назначая дополнительное наказание в виде лишения права заниматься профессиональной юридической деятельностью, суд фактически лишил ее дальнейшего трудоустройства, возможности зарабатывать средства для содержания двух малолетних детей, которых она воспитывает одна. При этом, суд назначил максимальный срок лишения права заниматься профессиональной деятельностью, хотя у нее имелись ряд смягчающих наказание обстоятельств. Также суд назначил максимальный испытательный срок, применяя ст. 73 УК РФ, что осужденная расценивает, как несправедливым и не соответствующим ее личности.
Осужденная обращает внимание на то, что у суда были все законные основания применить в отношении нее требования ст. 82 УК РФ, т.е. отсрочить отбывание наказания и предоставить ей возможность воспитывать детей до достижения ими возраста 14 лет.
По мнению осужденной в этом и заключается суровость назначенного судом наказания не только в отношении нее, но и ее малолетних детей, тем самым суд нарушил рекомендации Пленума ВС РФ указанные в п. п. 8, 9 Постановления N 58 от 22.12.2015 года "О практике назначения судами РФ уголовного наказания".
Судебная коллегия, проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционной жалобы, дополнения к ней, считает приговор суда законным и обоснованным и не находит оснований для его отмены или изменения.
Изучение материалов уголовного дела показало, что уголовное дело рассмотрено судом первой инстанции с соблюдением требований уголовно-процессуального законодательства РФ, в соответствии с принципами состязательности и равноправия сторон, на основании собранных по уголовному делу доказательств, их проверки в судебном заседании путем сопоставления с другими доказательствами, установления их источников, проверки версии осужденной.
Нарушений норм уголовно-процессуального законодательства РФ, влекущих отмену приговора, в ходе производства по делу предварительного расследования и его рассмотрения судом первой инстанции, на которые осужденная В. ссылается в апелляционной жалобе, дополнениях к ней допущено не было.
Суд первой инстанции, рассмотрев уголовное дело в строгом соответствии с требованиями уголовно-процессуального законодательства РФ, пришел к обоснованному выводу о доказанности вины осужденной В., в совершении покушения на мошенничество.
Выводы суда основаны на исследованных в судебном заседании материалах уголовного дела, подтверждены изложенными в приговоре доказательствами, которые обоснованно признаны судом первой инстанции допустимыми, поскольку получены в строгом соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона, проверены на предмет относимости и достоверности.
Таким образом, судебная коллегия, соглашаясь с выводами суда первой инстанции, приходит к выводу, что, несмотря на непризнание своей вины осужденной В. ее виновность в совершении инкриминируемого деяния нашла свое полное подтверждение.
Так, виновность осужденной В. подтверждена, в частности, следующими доказательствами:
- показаниями свидетелей Т, Е, Ж, Р, П, И, Л, Э, Ю, Я, Аа, Аб, Ав, Аг, Ад, Ае, Ае, Аж, Аз, Аи, Ак, Ал, Ам, Ан, Ао, Ап, Ар, Ас, Ат, Йф, О, Аф, Ац, Н, М, Ах, Д, Аь, Аъ, Аэ, Х, Аю, Ая, А, Аы, Ба, Бб, Бв, Бг, показавших подробно как на предварительном следствии, так и в судебном заседании об обстоятельствах совершения В. покушения на мошенничество, путем обмана, с использованием своего служебного положения, в особо крупном размере.
Выводы суда о виновности осужденной В. объективно подтверждаются письменными доказательствами, в числе которых материалы гражданских дел, заключения экспертов, иные фактические данные, установленные судом. Эти и другие подробно приведенные в приговоре доказательства на основе тщательного анализа, проведенного судом, вопреки доводам апелляционной жалобы, позволили ему прийти к обоснованному выводу о совершении В. инкриминируемого ей преступления при обстоятельствах, подробно изложенных в приговоре.
Показания указанных выше свидетелей соответствуют критериям относимости, допустимости, достоверности, являются последовательными, согласуются между собой, дополняют друг друга, противоречий, влияющих на доказанность вины осужденной В. в совершении преступления, не имеют, подтверждаются иными доказательствами, исследованными судом.
Суд привел в приговоре подробные мотивы, почему им приняты одни доказательства и отвергнуты другие, а также на основе каких именно доказательств им отвергнута версия о невиновности в совершении преступления, выдвинутая осужденной В.
Суд, проанализировав показания указанных выше свидетелей, не усмотрел причин для оговора подсудимой В. со стороны допрошенных свидетелей, поскольку они неприязни к ней не испытывают, в исходе дела не заинтересованы, в связи с чем суд пришел к обоснованному выводу о том, что не доверять их показаниям оснований не имеется. Не имеется таких оснований и у судебной коллегии.
Судом обоснованно не установлено нарушений в ходе предварительного следствия требований УПК РФ, в том числе и права на защиту подсудимой В., которые бы влекли за собой безусловную отмену приговора и препятствовали бы вынесению решения судом на основании представленного обвинительного заключения по настоящему делу.
Также, судом верно не установлены нарушения требований ст. 140, 145, 146, 151 УПК РФ при возбуждении уголовного дела N 247021, а также уголовных дел N 394014 и N 594002, которые были возбуждены соответствующим следователем в пределах своей компетенции, при наличии достаточных поводов и оснований для этого, о чем в соответствии с ч. 4 ст. 146 УПК РФ В. была уведомлена своевременно. Постановления о возбуждении указанных дел соответствуют требованиям ч. 2 ст. 146 УПК РФ. При этом суд принял во внимание, что постановление о возбуждении уголовного дела не является постановлением о привлечении в качестве обвиняемого, вынесенным в порядке ст. 171 УПК РФ.
Указанные выше уголовные дела были соединены в одно производство под N 247021 при наличии достаточных оснований и в соответствии со ст. 153 УПК РФ руководителем следственного органа, в пределах своей компетенции, вынесшим соответствующие постановления, с которыми обвиняемая и ее защитник были ознакомлены при выполнении требований ст. 217 УПК РФ. При этом положения ст. 153 УПК РФ не предусматривают, как сроков ознакомления с постановлением о соединении уголовных дел, так и вручения его копии обвиняемой в ходе предварительного следствия, и доводы апелляционной жалобы осужденной в этой части являются неубедительными и удовлетворению не подлежат.
Также суд первой инстанции правильно не усмотрел процессуальных нарушений при предъявлении постановления о привлечении В. в качестве обвиняемой в совершении преступления, предусмотренного ст. ст. 30 ч. 3, 159 ч. 4 УК РФ и составления обвинительного заключения и доводы жалобы в этой части удовлетворению не подлежат.
Суд верно указал, что обвинение В. предъявлено, а обвинительное заключение вручено с соблюдением требований ст. 172 и ст. 222 ч. 2 УПК РФ соответственно.
С учетом образования и стажа работы экспертов, проводивших почерковедческие и иные технические экспертизы по настоящему делу, у суда обоснованно не было оснований сомневаться в их компетенции, а также в обоснованности и достоверности их заключений. Обстоятельств, свидетельствующих о заинтересованности экспертов в исходе настоящего дела, а также препятствующих их участию при проведении экспертиз по данному уголовному делу, предусмотренных ст. ст. 61, 70 УПК РФ, судом не было установлено. Не имеется таких обстоятельств и у судебной коллегии.
Также судом не установлена необходимость в обязательном назначении по настоящему делу дополнительных или повторных экспертиз, по исследованным в судебном заседании заключениям экспертов, а также каких-либо иных экспертиз. Данными выводами суда согласна и судебная коллегия и доводы апелляционной жалобы в этой части являются несостоятельными и удовлетворению не подлежат.
Оценивая версию подсудимой В., суд верно признал ее показания противоречивыми и недостоверными, данными с целью избежать ответственности за содеянное, поскольку они полностью опровергаются совокупностью вышеприведенных исследованных судом доказательств.
Судом первой инстанции достоверно установлено, что в целях хищения денежных средств подсудимая В. лично приискивала, составляла, направляла документы, в том числе содержащие ложные сведения о наличии правовых оснований к возмещению ущерба истцам, в адрес Куйбышевского районного суда Санкт-Петербурга и Арбитражного суда Санкт-Петербурга и Ленинградской области, инициировав, таким образом, возбуждение и производство по гражданским делам, их рассмотрение и принятие судом решений в пользу истцов.
Согласно показаниям свидетелей Т, П, Ж, Р, Л, В. лично должна была и контролировала движение дел данной категории, вся поступающая корреспонденция, имеющая отношение к искам данной категории, передавалась В. по ее личному поручению, все документы по искам находились у нее, которые она при истребовании выдавала, а также В. лично определяла кто именно из сотрудников юридического отдела должен участвовать в рассмотрении дела.
Согласно исследованным материалам дела, иски ООО <С>, Ъ, Тт, Аэ, Бб были поданы в суд по истечении срока исковой давности, что являлось основанием для отказа в их удовлетворении исключительно при наличии возражений по данному основанию со стороны ответчика.
Однако, В., участвуя в рассмотрении искового заявления ООО <С>, а по ее указанию и П, участвуя в рассмотрении иных дел, возражений в порядке ст. 199 ГК РФ не заявляли, что свидетельствует о формальной позиции ответчика, не допускающей отказа в исках, и поэтому не отвечающей требованиям защиты интересов ответчика, что, безусловно подтверждает очевидный расчет на удовлетворение исковых требований, и как следствие этого преследует достижение преступной цели подсудимой В., а именно хищение денежных средств путем получения с использованием обмана необходимых решений судов.
Суд правильно указал в приговоре, что доверяет показаниям свидетеля П о том, что она, участвуя в рассмотрении нескольких дел, излагала по искам позицию, указанную В., и не знала существенных обстоятельств исков, так как принимала участие в судебных заседаниях формально вместо В., по ее поручению. При этом суд учел, что все документы по данной категории дел приискивались В., ею же обеспечивалось их поступление в суды, и, таким образом, она была достоверно осведомлена о данных истцов, датах причинения ущерба и подачи исков, и, следовательно, о пропуске срока исковой давности. При таких обстоятельствах суд правильно посчитал установленным, что В. умышленно указала иную правовую позицию П, которая, находясь в подчинении подсудимой, приняла участие в судебных заседаниях вместо В., без подготовки, и поддержала в суде избранную подсудимой позицию.
Данные обстоятельства нашли свое подтверждение в показаниях свидетеля Ж из которых следует, что она, являясь подчиненной, участвовала в рассмотрении иных дел, и всегда занимала правовую позицию, указанную именно В., даже если была с ней не согласна.
Суд верно указал, что показания подсудимой В. о том, что ей было дано поручение о контроле за выплатами по всем искам данной категории непосредственно Т, которая ссылалась на соответствующее указание председателя Жилищного Комитета, ничем объективно не подтверждены, являются явно голословными, и полностью опровергаются показаниями свидетеля Т.
Оснований полагать, что председатель Жилищного Комитета или иные должностные лица Правительства Санкт-Петербурга причастны каким-либо образом к поступлению в суды исков о возмещении ущерба от протечек, у суда обоснованно не имелось, поскольку они ничем объективно не подтверждены.
Вместе с этим суд принял во внимание, что согласно показаниям свидетелей - сотрудников ГБУ <Г>, именно В. предупреждала о предстоящем поступлении большого количества исков, объясняя это ближайшим истечением сроков исковой давности.
Доводы осужденной о том, что она поручила проверку исковых заявлений П, а та в свою очередь Р, также не нашел своего подтверждения в судебном заседании, и полностью опровергаются показаниями Р и П, а также иных сотрудников учреждения, утверждавших о личном контроле В. над всеми делами данной категории.
Судом верно было принято во внимание, что совокупностью вышеприведенных доказательств установлено и доказано приискание, составление и представление в суд подложных исков и доказательств в их обоснование именно подсудимой, суд приходит к выводу о недостоверности показаний подсудимой В. о том, что представленные истцами в суд документы у нее не вызывали сомнения, она считала, что документы проверены юристами, не предполагала, что документы являются поддельными и содержат ложные сведения.
При этом суд принял во внимание, что подсудимая В., имея специальное юридическое образование, в силу занимаемой должности, как начальник юридического отдела, так и заместитель (первый заместитель) директора обладала необходимым опытом и достаточными познаниями о требованиях закона в области гражданско-правовых отношений, охватываемых юрисдикцией ГБУ <Г>, в том числе и предъявляемым к документам, рассматриваемым судом в порядке искового производства.
Согласно показаниям свидетелей, вещественным доказательствам, лица, указанные истцами в исках никогда не были зарегистрированы и не проживали по адресам, где, как изложено в исках, произошли протечки, договоры социального найма, аренды помещений, с ними не заключались, данные представленных в суд справок Формы 9 не соответствуют действительным. Указанные обстоятельства свидетельствуют об отсутствии у таких лиц какого-либо права требования, связанного с данными помещениями. Рассматриваемые адреса помещений, где, как указано в исках, произошли протечки, не соответствуют достоверным наименованиям, не конкретизированы указанием корпусов, литер.
При этом судом было принято во внимание, что представленные в качестве доказательств справки Формы 7 и 9, содержащие достоверные сведения, представленные ГУЖА, на запрос следователя, получены без нарушения требований УПК РФ.
Таким образом, суд верно пришел к выводу, что В., с учетом, как было указано выше, занимаемой должности и имеющихся у нее опыта и специальных познаний, принимая участие в судебных заседаниях по таким исковым заявлениям, не могла не обратить внимание на данные обстоятельства, только в том случае, если не была бы в этом заинтересована лично.
Также судом было учтено, что В. в целях соблюдения законных интересов ГБУ <Г>, которые она представляла в качестве ответчика, обладала в силу занимаемой должности возможностью принять меры для проверки сведений, указанных в исковых заявлениях, в том числе и по фактам протечек по указанным адресам в указанные даты, а также по размеру причиненного ущерба.
Суд правильно указал, что показания свидетелей, в том числе ранее работавших в ЖЭС Я, Аа, Аб, Ав, в совокупности с заключениями экспертов и вещественными доказательствами, свидетельствуют о том, что фактически в те даты и в тех помещениях, которые указаны в исках и актах, протечек не происходило, поэтому они и не фиксировались, а рассматриваемые акты не составлялись.
Кроме того, заключения экспертов по данному уголовному делу и показания свидетелей - экспертов, устанавливают, что осмотр помещений не производился, истцы не заключали договоры на оценку ущерба, экспертными учреждениями данные заключения не составлялись, экспертами оценка не производилась. Таким образом, установленный ущерб от протечек сфальсифицирован, равно как и факт и размер понесенных истцами судебных расходов.
Как правильно было установлено в ходе судебного разбирательства, изъятыми из гражданских дел и представленными на экспертизу в рамках уголовного дела почтовыми конвертами направлялись в Куйбышевский районный суд поддельные исковые заявления и заявления о процессуальном правопреемстве с приложениями, а также поддельными актами о протечках и заключениями специалистов, договорами социального найма и уступки прав требования.
Согласно вышеуказанным заключениям почерковедческих экспертиз, объективность, достоверность и обоснованность которых у суда верно сомнений не вызвало, лично подсудимой были оформлены почтовые конверты и квитанции об отправке в Куйбышевский районный суд Санкт-Петербурга ряда почтовых отправлений, содержащих как поддельные исковые заявления с приложениями по искам Ь, Ф, М, Св, Аы, Аф, Ат, Ро, Дл, Ъ, Тт, так и содержащих дополнительные материалы по искам Хщ, Ац, Ку, Ъ, Тт, Фы, Юб, Э, Ба.
Суд верно указал, что версия подсудимой о том, что она помогала П, по просьбе которой оформляла почтовые конверты и накладные для курьерской службы или почты, и при этом содержимого конвертов никогда не видела, так как они были уже запечатаны и подписаны, заполняла только накладную, а если требовали конверт, то вкладывала конверт в конверт, заполняя адресатов на внешнем конверте, - носит явно голословный характер, и полностью опровергается представленными суду доказательствами, в том числе показаниями свидетеля П.
Так, указанная версия подсудимой опровергается вещественными доказательствами и протоколами следственных действий. При этом судом не было установлено нарушений требований УПК РФ при производстве выемок гражданских дел в судах и их осмотре.
Как следует из протоколов выемок, в ходе их производства были изъяты гражданские дела, находящиеся в производстве Куйбышевского районного суда Санкт-Петербурга по искам о защите прав потребителей. В протоколе осмотра гражданских дел изложены все документы, содержащиеся в изъятых материалах, и вещественные доказательства - гражданские дела в полном объеме были исследованы судом. Каких-либо сведений о наличии двух конвертов, в которых иски поступали в суд, изъятые и исследованные материалы дел не содержат. Согласно заключениям экспертов конверты, находящиеся в указанных выше гражданских делах, надписаны В., а не другим лицом, ввиду чего ее ссылка на то, что ей были переданы уже надписанные конверты, несостоятельна.
Также судом было принято во внимание, что согласно заключениям экспертов, лично подсудимой в конвертах и квитанциях на отправку указывались данные получателя - Куйбышевский районный суд Санкт-Петербурга, данные отправителей - истцов, либо их представителя - Х, адрес отправителя - <адрес>, а также номер телефона отправителя, а именно самой В.
Факт использования указанного в квитанциях номера телефона лично подсудимой установлен в ходе судебного разбирательства, и на его постоянное использование в течение длительного времени неоднократно указывалось самой подсудимой. При этом суд верно пришел к выводу, что указание подсудимой В. своего номера телефона при отправлении чужой корреспонденции полностью исключает указанную версию подсудимой.
Суд правильно пришел к выводу, что явно надуманными являются показания подсудимой В. о том, что конверты она надписывала в связи с возмущениями Е и просьбами П, которой В. таким образом помогала в работе, в связи с тем, что та не справлялась со своими обязанностями. Приходя к указанному выводу суд учитывает, что П была в служебной подчиненности у В., а не наоборот, а также то, что конверты и квитанции к ним, только заполняемые по версии подсудимой, явно очевидно для последней не имели отношения к деятельности ГБУ <Г>, с учетом данных отправителей (физических лиц) и получателя (суд).
Судом были рассмотрены доводы подсудимой о том, что в исковых заявлениях истцами указан адрес для направления корреспонденции - <адрес>, совпадающий с адресом места жительства сестры П - Ф, что не опровергает выводов суда о виновности В. в совершении данного преступления при установленных вышеуказанных обстоятельствах, поскольку достоверно свидетельствует о том, что данный адрес указывался на почтовых отправлениях В. лично, что убедило суд в умышленном использовании подсудимой указанных данных в своих преступных целях. Также судом было учтено, что В. обладала сведениями о месте жительства Ф, данные которой в своих преступных целях приискала через П, и использовала при направлении в суд искового заявления от имени Ф, с приложением изготовленного лично В. подложного акта о протечке, и лично оформив конверт с указанием данного адреса.
Суд правильно указал, что показания подсудимой о том, что она не знала обо всех исках, поручила проверку по искам данной категории П, и передавала ей получаемые в суде документы, не читая, по искам юридических лиц к Учреждению документы не готовила, а о том, что с ними работала П узнала лишь в конце мая 2014 года, полностью опровергаются совокупностью вышеприведенных доказательств.
При проведении указанного осмотра места происшествия и изъятии в ходе его предметов и документов, указанных в протоколе, а также при представлении их суду, нарушений требований УПК РФ судом верно не установлено, ввиду чего оснований для признания данных документов, предметов, печатей, признанных вещественными доказательствами, недопустимыми доказательствами не имеется. Доводы апелляционной жалобы в части изъятия компьютера и флеш-карты с нарушением положений УПК РФ судебной коллегией не принимаются.
Кроме того согласно записям В. в ежедневниках, признанных вещественными доказательствами, и исследованными судом первой инстанции, в них внесены сведения о датах судебных заседаний, перечислены фамилии истцов, суммы взысканий, при этом в решениях и протоколах судебных заседаний отражено, что по искам ООО <С>, ООО <Т>, ООО <ТТ>, и большинству исков физических лиц, в судебных заседаниях принимала участие лично В.
Оснований для признания указанных блокнотов, а также заключений экспертов по ним, у суда не имелось, поскольку нарушений требований УПК РФ при их получении допущено не было. Не имеется таких оснований и у судебной коллегии.
Оценивая в совокупности вышеприведенные доказательства, судом было принято во внимание, что представленными суду доказательствами, в том числе заключениями экспертов, установлена подложность основных доказательств права требования истцов к возмещению ущерба - актов о протечках, при этом содержащие ложные сведения текст о произошедших протечках и их фиксации сотрудниками ЖЭС по искам Хщ, Ац, Ь, Ф, Д, М, Ао, Йф, Ац, Ат, Ба, Ен, внесен лично подсудимой. С данными выводами суда согласна и судебная коллегия.
Судом первой инстанции совокупностью представленных доказательств было установлено, что банковская карта на имя Ь находилась в пользовании В. и использовалась ею в целях хищения денежных средств.
Данные обстоятельства установлены показаниями свидетелей П, Ь, протоколом очной ставки между ними, вещественными доказательствами, в частности, выпиской по счету и данными протоколов соединений абонента, используемого В. При этом факт перечисления незначительных денежных средств на номер телефона, используемый П, не ставит под сомнение указанные выводы суда, поскольку свидетель Ь пояснила и П не отрицала, что при открытии счета Ь указала номер телефона П, и данные обстоятельства не свидетельствуют об использовании данного счета свидетелем П. Доводы осужденной В. о том, что деньги не передавались являются несостоятельными.
Суд верно пришел к выводу, что показания, данные свидетелями Ь и П в ходе очной ставки между ними, не содержат существенных противоречий как между их показаниями, так и их же показаниями, данными в суде каждой в отдельности, которые бы безусловно свидетельствовали бы об их недостоверности, и опровергали бы обстоятельства установленные судом совершения рассматриваемого преступления подсудимой.
Судом также были проверены версии движения денежных средств по счету, открытому на имя Ь, снятия денежных средств с карт Зз и Ь, которым суд дал надлежащую оценку в приговоре.
Доводы осужденной В., что Е, Т и П ее оговаривают, были рассмотрены судом первой инстанции и суд верно указал, что, объективно ничем не подтверждены, и противоречат установленным судом обстоятельствам о совершении данного преступления осужденной, в этой связи доводы осужденной в этой части являются неубедительными.
Суд первой инстанции рассмотрев доводы В. о том, что экспертиза не установила составление ею исковых заявлений от имени Йф, Ф, Аы, М, Фы, Ен, Ол, Дл, Юб, Э, Ъ, Ац, Ь, Тт, Св, Аф, Ку, Аэ, Ро, Ба, ООО <гр>, ООО <С>, ООО <Т>, ООО <ТТ>, претензий от их имени, заявлений в суд, договоров социального найма, договоров и актов по проведенным экспертным исследованиям, переуступке права Аю, правильно обратил внимание на то, что подсудимой В. в данной части вменяется и установлено судом приискание указанных документов в целях совершения преступления, а не их изготовление.
Доводы В. том, что в ходе судебного разбирательства не представлено доказательств ее личных действий по приисканию данных истцов были рассмотрены судом и признаны несостоятельными, которые опровергаются, в том числе исследованными доверенностями, заключениями экспертов и показаниями свидетеля Ан, согласно которым лично подсудимой были изготовлены доверенности от имени Б, Юб, Ен, Э, аналогичные данным истцов, на право В. защищать их интересы в суде, заверенные от имени Ан
Как видно из представленных материалов уголовного дела в ходе судебного разбирательства судом были исследованы по ходатайству сторон в порядке ст. 285 УПК РФ постановления о признании вещественными доказательствами, постановления о назначении экспертиз и протоколы ознакомления обвиняемой с постановлениями о назначении экспертиз и заключениями экспертов, доверенности на представление интересов потерпевшего. Суд верно указал в приговоре, что указанные документы не имеют доказательственного значения, не подтверждают и не опровергают виновность подсудимой, поскольку постановления являются процессуальными решениями следователя, определяют статус предметов и документов по настоящему уголовному делу и наличии оснований к проведению экспертиз, доверенности предоставляют право на защиту интересов потерпевшего и реализацию его прав.
Ссылка стороны защиты на тот факт, что на экспертизы направлялись образцы почерка лишь подсудимой и экспертам не представлялись для сравнения образцы почерков иных лиц, в том числе являющихся свидетелями по делу, были рассмотрены в судебном заседании и суд обоснованно указал, что данное обстоятельство не влияет на выводы суда о виновности подсудимой в совершении данного преступления, не ставят под сомнение заключение экспертов, в том числе установивших составление В. актов о протечках, заполнение ею почтовых конвертов и квитанций.
Также суд верно посчитал необоснованным утверждение подсудимой В. о допущенных нарушениях при производстве экспертиз, выразившихся в использовании экспертами данных, не представленных следователем, поскольку, постановления о назначении экспертиз содержат разрешение следователя использовать иные имеющиеся у эксперта данные архива, заключения экспертов, и образцы почерка и подписи свидетелей и обвиняемой, предоставленные им ранее на аналогичные экспертизы по данному делу. С данными выводами суда согласна и судебная коллегия, доводы апелляционной жалобы в этой части осужденной являются неубедительными и удовлетворению не подлежат.
Доводы жалобы о несоответствии выводов суда фактическим обстоятельствам дела противоречат материалам дела и являются необоснованными, поскольку выводы суда, изложенные в приговоре, подтверждаются доказательствами, рассмотренными в судебном заседании, подробный анализ которым дан в приговоре.
Приговор суда, вопреки доводам осужденной основан на исследованных и надлежащим образом оцененных доказательствах по делу, а не на предположениях.
С учетом изложенного судебная коллегия полагает, что фактические обстоятельства совершенного преступления установлены судом правильно, а выводы суда о виновности В. в содеянном основаны на доказательствах, оценка которым дана в соответствии с требованиями ст. ст. 87, 88 УПК РФ.
Обстоятельства и время совершения преступления, роль В. установлены судом правильно, на основании совокупности имеющихся в деле доказательств.
При таком положении доводы, изложенные в апелляционной жалобе, по существу, сводятся к переоценке доказательств, оснований к чему Судебная коллегия не находит.
Предусмотренные ст. 73 УПК РФ и подлежащие доказыванию обстоятельства, в том числе, время, место и способ совершения преступления, приговором установлены, а сам приговор в полной мере соответствует требованиям ст. ст. 307 - 309 УПК РФ.
Действия осужденной В. правильно были квалифицированы судом первой инстанции по ст. ст. 30 ч. 3, 159 ч. 4 УК РФ, как покушение на мошенничество, то есть умышленные действия, непосредственно направленные на хищение чужого имущества путем обмана, с использованием своего служебного положения, в особо крупном размере, при этом преступление не было доведено до конца по не зависящим от нее обстоятельствам.
Юридическая квалификация действий В. является правильной, законной и обоснованной.
Нарушений уголовно-процессуального закона, свидетельствующих о неправосудности приговора, по делу не имеется.
Так, судом, вопреки доводам апелляционной жалобы, правильно установлено, что умысел подсудимой был направлен на совершение именно данного преступления.
О совершении хищения денежных средств путем обмана безусловно свидетельствуют действия подсудимой В. по представлению в суды документов, в том числе подложных, свидетельствующих о наличии правовых оснований к возбуждению гражданских дел, их рассмотрению, удовлетворению исков, а также по представлению документов в ГБУ <Г> с заведомо ложными требованиями взыскателей по исполнению решений судов, и по убеждению руководителя учреждения о целесообразности поддержания конкретной правовой позиции по искам, мнимой защите интересов ответчика в суде, убеждению различных лиц о причинах необходимости предоставления ей данных своих счетов, банковских карт, а также об ошибочности зачисления на их счета денежных средств и необходимости их возврата по указанным ею способом.
Судебная коллегия согласна с выводами суда о том, что в избранном способе совершения мошенничества В. заложен обман широкого круга лиц, в частности, своих знакомых, своего непосредственного руководителя, иных должностных лиц государственного учреждения и органов судебной власти.
Квалифицирующий признак совершения В. покушения на мошенничество в особо крупном размере, нашел свое подтверждение в ходе судебного разбирательства, поскольку установленный размер хищения соответствует особо крупному размеру, указанному в примечании к ст. 158 УК РФ. При этом совершенное В. преступление является неоконченным, поскольку по заявлениям взыскателей прекратилось производство выплат, тем самым В. по не зависящим от нее обстоятельствам была лишена возможности похитить все денежные средства и распорядиться ими по своему усмотрению.
Использование подсудимой своего служебного положения при совершении преступления объективно подтверждено в ходе судебного разбирательства, в том числе и должностными инструкциями заместителя директора и первого заместителя директора Учреждения, приказами о возложении обязанности и предоставлении права первой подписи, с которыми вопреки утверждениям подсудимой, она была лично ознакомлена, о чем имеются ее собственноручные записи.
При таких обстоятельствах, суд верно указал, что В., в силу занимаемой должности, получила информацию о помещениях, находившихся в ведении ГУ "ДСО", практике рассмотрения дел судами по искам о возмещении ущерба, а в ходе реализации преступного плана формировала заведомо убыточную правовую позицию по искам, убеждала руководителя учреждения в ее законности, лично участвовала в рассмотрении дел, либо давала поручения подчиненным сотрудникам юридического отдела по поддержанию избранной ею невыгодной для Учреждения позиции, в силу своих полномочий лично подписывала документы, имеющие соответствующие юридические последствия, осуществляла контроль по всем гражданским делам данной категории, исполнения судебных решений, в связи с чем обращалась к работникам планово-договорного отдела и бухгалтерии, при этом в определенный период временно исполняла обязанности руководителя Учреждения.
Таким образом, подсудимая, занимая руководящую должность в государственном учреждении, осуществляя организационно-распорядительные полномочия, в целях совершения преступления умышленно использовала свои служебные полномочия и оказывала влияние, определяемое значимостью занимаемой должности, на иных сотрудников учреждения, что безусловно свидетельствует об использовании служебного положения.
Все версии и доводы осужденной о непричастности В. к инкриминируемому преступлению ранее уже проверялись судом первой инстанции, результаты проверки отражены в приговоре с указанием мотивов принятых решений.
Приведенные выше, а также другие, изложенные в приговоре доказательства, которым дана надлежащая оценка, опровергают доводы апелляционной жалобы и дополнения к ней о недоказанности вины В.
Судебная коллегия, проверив аналогичные доводы, приведенные в апелляционной жалобе, также приходит к выводу о том, что они полностью опровергаются исследованными судом и изложенными в приговоре достоверными и допустимыми доказательствами, которые не содержат существенных противоречий и согласуются между собой.
Нарушений норм уголовно-процессуального закона, которые могли бы повлиять на постановление законного и обоснованного приговора либо влекущих безусловную отмену или изменение приговора, органами предварительного следствия, и судом при рассмотрении дела в судебном заседании, допущено не было. Дело расследовано и рассмотрено объективно и в соответствии с законом.
Вопреки доводам апелляционной жалобы, дополнениям к ней, нарушений принципа состязательности сторон (в том числе при оглашении показаний свидетелей, данных ими в ходе предварительного расследования в порядке ст. 281 УПК РФ и материалов дела, оценке доводов защиты в приговоре), необоснованных отказов стороне защиты в исследовании доказательств, которые могли иметь существенное значение для исхода дела, нарушений процессуальных прав участников, повлиявших или могущих повлиять на постановление законного, обоснованного и справедливого приговора, по делу не допущено.
В связи с чем, нарушения положений ст. 15 УПК РФ судебная коллегия не усматривает.
Суд принял все предусмотренные законом меры для всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела. Судебное разбирательство по настоящему делу проведено в соответствии с требованиями ст. 15 УПК РФ, процессуальных норм, перечисленных в главе 37 УПК РФ. Сторонам обвинения и защиты были созданы необходимые и равные условия для исполнения ими их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав.
В соответствии с требованиями ст. 271 УПК РФ суд разрешил все заявленные участниками процесса ходатайства и мотивировал принятые по ним решения, которые судебная коллегия находит правильными, поскольку при наличии у суда исчерпывающих данных относительно обстоятельств, подлежавших доказыванию по уголовному делу, отказ в удовлетворении заявленных защитой ходатайств не мог отразиться на правильности принятого по делу решения.
Наказание осужденной В. за совершение данного преступления назначено в соответствии с требованиями закона с учетом тяжести содеянного и данных о его личности.
Осужденная В. совершила тяжкое преступление, представляющее повышенную общественную опасность в силу своего характера, умаляющее авторитет государственных органов, совершенное вопреки интересам службы и государства, различными процессуально-правовыми способами.
С учетом изложенных обстоятельств суд правильно назначил В. наказание в виде лишения свободы, с учетом требований ст. 66 ч. 3 УК РФ.
Суд верно указал, что В. имеет двух малолетних детей, что в соответствии со ст. 61 ч. 1 п. "г" УК РФ является обстоятельством смягчающим наказание. В. ранее не судима, положительно характеризуется, имеет почетные дипломы и грамоты, на учетах в психоневрологическом и наркологическом диспансерах, как лицо, злоупотребляющее алкогольными напитками, наркотическими средствами и психотропными веществами, не состоит; обстоятельства, отягчающие наказание отсутствуют, что в соответствии со ст. 61 ч. 2 УК РФ судом было обоснованно расценено, как обстоятельства, смягчающие наказание.
Суд правильно принял во внимание совокупность смягчающих наказание обстоятельств, а также состояние здоровья и возраст подсудимой, и то, что малолетние дети находятся на иждивении В. находящейся в разводе, с которой они проживают, и которая занимается их воспитанием, обоснованно пришел к выводу, что исправление подсудимой возможно без изоляции ее от общества, с применением ст. 73 УК РФ, условно, но с учетом характера и конкретных обстоятельств совершенного преступления на максимальный испытательный срок.
Судом было учтено семейное и имущественное положение подсудимой и суд посчитал возможным не назначать дополнительного наказания в виде штрафа и ограничения свободы, и, учитывая разъяснения, содержащиеся в пункте 59 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22.12.2015 г. N 58 (ред. от 29.11.2016 г.) "О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания", не указывает в резолютивной части на то, что основное наказание назначается без них. С данным выводом суда согласна и судебная коллегия.
Вместе с тем исключительных обстоятельств, существенно уменьшающих степень общественной опасности преступления, и принимая во внимание фактические обстоятельства совершенного преступления, для применения ст. 64 УК РФ, а также ст. 15 ч. 6 УК РФ и изменения категории преступления, судом верно не усмотрено.
При возложении на В. обязанностей в порядке ст. 73 ч. 5 УК РФ суд учел все указанные выше данные о ее личности, ее возраст, семейное положение, состояние здоровья.
С учетом характера и обстоятельств преступления, связанного с занимаемой должностью подсудимой, с использованием профессиональных и практических познаний в области юриспруденции, суд правильно посчитал невозможным сохранение за подсудимой права заниматься профессиональной юридической деятельностью, ввиду чего счел необходимым в силу ч. 3 ст. 47 УК РФ применить дополнительное наказание в виде лишения заниматься профессиональной юридической деятельностью. Для достижения целей наказания по исправлению осужденной и предупреждению совершения ею новых преступлений, суд верно посчитал справедливым назначение данного дополнительного наказания на максимальный трехлетний срок.
Доводы осужденной В. о том, что в качестве дополнительного наказания суд назначил ей наказание в виде лишения права заниматься профессиональной юридической деятельностью, однако мотивов назначения данного наказания никаких не привел, являются несостоятельными и удовлетворению не подлежат.
Судом первой инстанции были разрешены гражданские иски в соответствии с действующим законодательством и доводы осужденной в этой части являются неубедительными.
Назначенное судом наказание является справедливым, соразмерным содеянному и личности виновной, не является чрезмерно суровым, оснований для его снижения судебная коллегия не усматривает, как и не усматривает оснований для применения к ней требований ст. 82 УК РФ.
Нарушений норм уголовно-процессуального закона, влекущих отмену либо изменения приговора, вопреки доводам жалобы и дополнениям к ней осужденной не допущено.
На основании изложенного и руководствуясь ст. 389.13, 389.20, 389.28, 389.33, 389.35 УПК РФ, Судебная коллегия,
определила:
Приговор Куйбышевского районного суда Санкт-Петербурга от 03 июля 2017 года в отношении В. оставить без изменения, апелляционную жалобу и дополнения к ней осужденной - без удовлетворения.
