Апелляционное определение Московского городского суда от 16.09.2020 по делу N 10-16442/2020 Приговор: По ч. 3 ст. 30, пп. "г" ч. 4 ст. 228.1 УК РФ (покушение; незаконные производство, сбыт или пересылка наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов...). Определение: Приговор оставлен без изменения.
МОСКОВСКИЙ ГОРОДСКОЙ СУД
АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 16 сентября 2020 г. по делу N 10-16442/2020
Судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда в составе: …
рассмотрела в открытом судебном заседании апелляционные жалобы осужденной Ж.Е.С. и адвоката Б.К.И. на приговор Останкинского районного суда г. Москвы от 27 июля 2020 года, которым
Ж.Е.С., <...> года рождения, уроженка г. Москвы, гражданка РФ, зарегистрированная по адресу: Московская область, г. Королев, мкр. Первомайский, ул. Чапаева, д. 1б, кв. 5, ранее судимая 1 апреля 2015 года Дорогомиловским районным судом г. Москвы по ч. 3 ст. 30, п. "а" ч. 2 ст. 158 УК РФ к лишению свободы сроком на 1 год 6 месяцев с отбыванием наказания в колонии-поселении, наказание не отбыто,
осуждена по ч. 3 ст. 30, п. "г" ч. 4 ст. 228.1 УК РФ к наказанию в виде лишения свободы сроком на 10 лет 6 месяцев.
На основании ст. 70 УК РФ, по совокупности приговоров, к назначенному наказанию частично присоединена неотбытая часть наказания по приговору Дорогомиловского районного суда г. Москвы от 1 апреля 2015 года, окончательно Ж.Е.С. назначено наказание в виде лишения свободы сроком на 11 лет, с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.
Мера пресечения Ж.Е.С. в виде заключения под стражу оставлена без изменения.
Срок отбывания наказания исчислен со дня вступления приговора в законную силу. В срок отбытия наказания зачтено время содержания Ж.Е.С. под стражей с 29 января 2019 года до вступления приговора в законную силу.
Приговором решена судьба вещественных доказательств.
Заслушав доклад судьи Д.Т.С., выслушав мнения участников процесса по доводам апелляционной жалобы, судебная коллегия
установила:
Приговором суда Ж.Е.С. признана виновной в покушении на незаконный сбыт наркотических средств, группой лиц по предварительному сговору, в крупном размере.
Преступление совершено в г. Москве, в период времени и при обстоятельствах, подробно изложенных в приговоре.
В судебном заседании Ж.Е.С. свою вину в совершении преступления признала частично.
В апелляционной жалобе осужденная Ж.Е.С. выражает несогласие с приговором суда в части присоединения приговора Дорогомиловского районного суда г. Москвы от 1 апреля 2015 года, в связи с тем, что наказание по данному приговору не было приведено в исполнение не по ее вине, так как в течение 10 суток со дня получения приговора ей не было вручено предписание о направлении к месту отбывания наказания. В течение полугода она неоднократно обращалась в УФСИН России по г. Москве, где ей был дан ответ, что в отношении нее приговор не поступал, она не была объявлена в розыск. Указывает, что в мае 2015 года была объявлена амнистия Государственной Думой Федерального Собрания РФ, в которую входила ч. 2 ст. 158 УК РФ, и в силу юридической неграмотности она предполагала, что лица, совершившие преступления по статьям, вошедшим в амнистию, могут быть освобождены от уголовной ответственности автоматически. Обращает внимание на то, что присоединение данного наказания было судом учтено как обстоятельство, отягчающее наказание (рецидив преступлений) и не дало суду оснований для применения к ней при вынесении итогового решения положений ст. 64, ч. 6 ст. 15 УК РФ.
В апелляционной жалобе адвокат Б.К.И. выражает несогласие с приговором суда, ссылаясь на то, что Ж.Е.С. признала вину в хранении наркотического средства, предусмотренном ч. 2 ст. 228 УК РФ. Считает, что в ходе предварительного расследования, судебного следствия, а также данных, указанных в приговоре суда первой инстанции, достоверно установлено, что Ж.Е.С. не приступала к выполнению объективной стороны преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30, п. "г" ч. 4 ст. 228.1 УК РФ.
Указывает, что в ходе судебного следствия защитой были заявлены очевидные и необходимые для правильного, всестороннего рассмотрения дела и вынесения приговора ходатайства, в удовлетворении которых было отказано; приговор составлен и провозглашен с обвинительным уклоном, с игнорированием права стороны защиты на справедливое, законное и независимое правосудие, и с нарушением принципа состязательности и равенства сторон, что привело к вынесению несправедливого, необъективного, незаконного и сурового приговора, объективные данные, указанные защитой в прениях сторон, судом проигнорированы.
Судом не выяснялось, не исследовалось и не проверялось, по какой причине наказание, назначенное приговором Дорогомиловского районного суда г. Москвы, не было отбыто Ж.Е.С.
Приводит довод о том, что в основу приговора суд положил признательные показания Ж.Е.С., данные ею в ходе предварительного следствия, при этом проигнорировал то, что на нее, находящуюся сначала в состоянии наркотического опьянения, а позже в состоянии абстиненции, было оказано давление со стороны следователя, оперативных сотрудников, а позже незаконно назначенного якобы в порядке ст. 51 УПК РФ защитника. То есть суд в приговоре не оценил тот факт, что следствием было нарушено право на защиту Ж. Не учел суд и тот факт, что защитой был предоставлен ответ из Адвокатской Палаты г. Москвы, согласно которому адвокат Тепловский для защиты подозреваемой Ж.Е.С. не назначался, в материалах дела имеется незаконное постановление следователя С. о назначении защитника Тепловского в обход предусмотренной процедуры УПК РФ, Федеральной Палаты адвокатов и Адвокатской Палаты Московской области.
Ссылается на то, что от защиты адвоката Т. отказалась, что было следователем и адвокатом Т. проигнорировано. Ж.Е.С. показала, что протоколы следственных действий, в том числе с ее якобы признательными показаниями составлялись следователем и оперативными сотрудниками без участия адвоката Т., который явился в здание следственного управления только на следующий день и подписал протоколы "задним числом", в ходатайстве защиты об истребовании книги учета посетителей отделения ЛУ судом необоснованно было отказано.
Указывает на то, что из показаний свидетелей Ш.А.А. следует, что у него, как у руководителя оперативной группы, не было конкретной информации, а была информация о незаконном обороте наркотических средств, а не о сбыте наркотиков, как указано в приговоре. В ходе судебного следствия свидетель Ш.А.А. показал, что ОРМ проводилось в отношении совершенно другого человека по фамилии Х., мужчины уже осужденного судом, а не в отношении его подзащитной. Ж.Е.С. была задержана случайно, а их оперативная группа действовала по поручению следователя П.
По мнению автора жалобы, суд неверно оценил показания других свидетелей обвинения, неверно включил показания, данные свидетелем Х., который также показал, что их оперативная группа выехала именно для задержания и никакой конкретной информации у них не было, было информация относительно некого незаконного оборота наркотиков; С.С., который также не смог показать ничего конкретного относительно предотвращения сбыта наркотических веществ, С.К., показавшего, что конкретной информации у него не было, была лишь информация о незаконном обороте наркотиков, то есть никакого сбыта наркотиков со стороны Ж. 28 января 2019 года оперативная группа не предотвращала. В истребовании дела оперативного учета защите было отказано.
Ссылается на то, что из показаний свидетеля П. следует, что Ж.Е.С. при составлении протокола досмотра было заявлено, что она приобрела наркотики по такому-то адресу, при этом из ее показаний понятно, что про сбыт Ж.Е.С. ничего при личном досмотре не говорила, то есть запись о намерении сбыта была сделана уже после составления протокола и подписания его понятыми. Запись в графе объяснение выполнена не рукой Ж.Е.С., что тоже является грубейшим нарушением.
Обращает внимание на то, что основные материальные результаты ОРМ, послужившие основанием предъявить Ж.Е.С. обвинение в покушении на сбыт наркотиков, проводились уже после ее задержания, а на момент задержания, как дословно указал инициатор ее задержания - свидетель С.К., конкретной информации не было. Основания, порядок и метод реализации ОРМ были незаконными и являются недопустимыми доказательствами.
Считает, что информация из смс-сообщений в телефоне Ж.Е.С. не относится к наркотическим средствам, переписка неустановленного лица по неустановленным следствием и судом фактами не может вменяться Ж.Е.С. и расцениваться судом как подтверждение какого-либо факта, так как следствием эти обстоятельства не проверены и не вменяются Ж.Е.С., как совершенный сбыт наркотических средств. В приговоре суд признал недостоверными и неправдивыми показания свидетелей Д. и Ж.Е.П., однако их показания согласуются с показаниями самой Ж.Е.С. и материалами дела, на которые указывала сторона защиты.
Просит исключить из числа доказательств заключение эксперта, так как оно является ненадлежащим доказательством, не соответствует требованиям ст. ст. 8, 16 Закона "О государственной судебно-экспертной деятельности в РФ" и ч. 3 ст. 204 УПК РФ, научно не обосновано и не аргументировано, а его выводы не являются ясными и понятными. Указывает на то, что эксперт изначально искала метадон, а не проводила экспертизу надлежащим образом в законном порядке, и руководствовалась она только копией справки об исследовании от 29 января 2019 года; размер наркотического средства метадона был определен вместе с массой нейтрального вещества; органом предварительного расследования, государственным обвинителем и судом первой инстанции не обсуждались вопросы о том, для какой цели наркотическое средство было смешано с нейтральным наполнителем; экспертные исследования на предмет определения чистого количества наркотического средства не проводилось; ключевая часть экспертизы, а именно фактические результаты исследования в экспертном заключении отсутствуют; оригинальных хроматограмм и масс-спектров объектов исследования в экспертизе нет; в заключении эксперта должным образом не обосновано само наличие в объектах экспертизы, диагностированного им вещества, включенного в список 1; в заключении эксперта отсутствует какая-то ни была доказательственная база для формулировки выводов о наличии наркотического средства.
Кроме того в материалах уголовного дела отсутствуют данные о том, что эксперт ЭКЦ, проводящая экспертизу, предупреждалась об уголовной ответственности, предусмотренной ст. 307 УПК РФ, подпись экспертом поставлена задним числом, уже после окончания производства экспертизы и распечатки данного заключения, так как в заключении эксперта текст экспертизы на первом листе включает и подписку, то есть строку, где эксперт расписалась в разъяснении ей прав и о предупреждении ее об уголовной ответственности, при этом дата указана 31 января 2019 года, ниже на этом же листе указано, что экспертиза проводилась с 1 февраля 2019 года по 6 февраля 2019 года, что свидетельствует о том, что дата окончания производства экспертизы удостоверяет действительное время постановки экспертом своей подписи под подпиской, и это было не до начала экспертизы.
Полагает, что доказательств, свидетельствующих о наличии соответствующей договоренности о сбыте наркотического средства с потребителями, стороной обвинения суду не представлено.
По мнению автора жалобы, суд ошибочно установил квалифицирующий признак совершения преступления группой лиц по предварительному сговору, данное обстоятельство не доказано стороной обвинения, все противоречия в судебном следствии не разрешены надлежащим образом.
Указывает, что достоверно было установлено, что Ж.Е.С. не приступала к выполнению объективной стороны преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30, п. "г" ч. 4 ст. 228.1 УК РФ, она направлялась в отделение полиции, чтобы выдать возможное наркотическое средство, находящееся в свертке и помочь правоохранительным органам задержать женщину по имени "Маша".
Ссылается на то, что в приговоре доказательства обвинения и защиты надлежащим образом не исследованы на достаточность, относимость, законность и допустимость, приговор суда не соответствует обстоятельствам дела и вынесен с неправильным определением обстоятельств, имеющих значение для дела, является несправедливым, необоснованным и незаконным.
Просит приговор отменить, признать Ж.Е.С. виновной в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 228 УК РФ, признать смягчающим обстоятельством признание вины, раскаяние в содеянном, неудовлетворительное состояние здоровья Ж.Е.С., то, что она больна наркоманией, а также активное способствование раскрытию и расследованию преступления, изобличению и уголовному преследованию женщины по имени "Маша", и назначить наказание с применением ст. 64 УК РФ в виде 2 лет лишения свободы.
В суде апелляционной осужденная Ж.Е.С. и адвокат Б.К.И. доводы апелляционной жалобы поддержали. Адвокат Б.К.И. просил приговор отменить или изменить, переквалифицировать действия Ж.Е.С. на ч. 2 ст. 228. УК РФ по которой назначить ей наказание с применением ст. 64 УК РФ в виде 2 лет лишения свободы. Осужденная Ж.Е.С. просила смягчить назначенное ей наказание.
Прокурор К.А.С. возражала против доводов апелляционной жалобы, просила приговор оставить без изменения.
Проверив материалы дела, выслушав участников процесса, обсудив доводы апелляционной жалобы, судебная коллегия считает приговор не подлежащим отмене или изменению.
Суд первой инстанции пришел к обоснованному выводу о виновности Ж.Е.С. в инкриминируемом ей преступлении.
Вывод суда о доказанности вины Ж.Е.С. установлен судом первой инстанции на основании совокупности приведенных в приговоре доказательств:
- показаниях свидетелей Ш.А.А., Х., С.С., Ш.А.В. и С.К., сотрудников полиции, из которых следует, что в связи с поступившей информацией о том, что по адресу: <...>, девушка будет забирать закладку с наркотическими средствами, 28 января 2019 года они находились по указанному адресу, где ими была задержана Ж.Е.С., у которой впоследствии в ходе личного досмотра были изъяты 23 свертка с наркотическими средствами. При этом из показаний свидетеля Х. следует, что 28 января 2019 года проводились оперативные мероприятия по имеющейся оперативной информации о том, что девушка по имени Евгения может быть причастна к незаконному обороту наркотических средств - закладок наркотиков;
- показаниях свидетеля П., сотрудника полиции, об обстоятельствах проведения личного досмотра Ж.Е.С., в ходе которого из ее сумки были изъяты 23 свертка с порошкообразным веществом, а также сотовый телефон, о чем был составлен соответствующий протокол, при этом Ж.Е.С. пояснила, что в данных свертках находится наркотическое средство, которое она купила для закладок, что было отражено в протоколе;
- протоколом личного досмотра Ж.Е.С., из которого следует, что у нее были изъяты сотовый телефон и 23 свертка с порошкообразным веществом, при этом Ж.Е.С. пояснила, что данное наркотическое вещество она приобрела по адресу: г. Москва, К. Луг, д. 5, с целью последующего сбыта (закладки);
- протоколом осмотра места происшествия - участка местности, расположенного по адресу: <...>, в ходе которого Ж.Е.С. указала место, где она 28 января 2019 года нашла наркотические вещества;
- протоколом осмотра свертков с наркотическим веществом и сотового телефона, изъятого у Ж.Е.С. в ходе личного досмотра, в ходе которого в мобильном телефоне были обнаружены неоднократные исходящие сообщения для абонента "Маша" за период с 25 января 2019 года по 28 января 2019 года с адресами закладок, а также имеются исходящие сообщения от Ж.Е.С.: "сделала только одну часть, пойду попробую дальше" и "осталась одна, надо доложить";
- заключением судебной химической экспертизы, согласно выводам которой вещества из 23 свертков, изъятых у Ж.Е.С., общей массой 11,33 гр., содержат в своем составе наркотическое средство метадон (фенадон, долофин);
- протоколами осмотра флешь-карты с записью камер видеонаблюдения по адресу: <...>, на которой 28 января 2019 года запечатлены Ж.Е.С. и Д.М., в том числе возле дорожного знака;
- протоколом осмотра и прослушивания телефонных разговоров Ж.Е.С., полученных в ходе проведения ОРМ "Прослушивание телефонных переговоров", в ходе которого было установлено, что неизвестная 28 января 2019 года сообщила Ж.Е.С. адрес: <...>, а также сообщила, что что-то лежит в фольге у знака впритык,
- а также других доказательствах, приведенных в приговоре, в том числе показаниях осужденной Ж.Е.С., данных в ходе предварительного следствия в качестве подозреваемой и обвиняемой, оглашенных на основании п. 1 ч. 1 ст. 276 УПК РФ, о том, что в середине января 2019 года она согласилась на предложение женщины по имени "Маша", у которой она (Ж.Е.С.) приобретала наркотические средства, заниматься сбытом наркотических средств, а именно делать закладки наркотических средств, которые она будет получать из тайника. 28 января 2019 года она (Ж.Е.С.) по сообщению Маши обнаружила тайник по адресу: <...>, из которого забрала 2 свертка с наркотическими веществами для их последующей раскладки, после чего была задержана сотрудниками полиции и указанные свертки с наркотическими веществами были у нее обнаружены и изъяты.
Судебная коллегия, соглашаясь с выводами суда, считает, что доказательства, представленные стороной обвинения, являются допустимыми доказательствами, и находит, что показания свидетелей Ш.А.А., Х., С.С., Ш.А.В., С.К. и П. последовательны, непротиворечивы и согласуются между собой и другими доказательствами по делу, и в совокупности подтверждают вину Ж.Е.С. в инкриминируемом ей преступлении.
Каких-либо сведений о заинтересованности свидетелей при даче показаний в отношении осужденной, оснований для ее оговора, равно как и противоречий в их показаниях по обстоятельствам дела, ставящих эти показания под сомнение, и которые повлияли или могли повлиять на выводы и решения суда о виновности Ж.Е.С., судебной коллегией не установлено.
Указанные и иные доказательства всесторонне, полно и объективно исследованы судом, их анализ и оценка изложены в приговоре. Все изложенные в приговоре доказательства суд, в соответствии с требованиями ст. ст. 87, 88 УПК РФ проверил, сопоставив их между собой, и каждому из них дал оценку с точки зрения относимости, допустимости и достоверности, при этом суд указал в приговоре, по каким основаниям он принял один доказательства и отверг другие, в том числе показания осужденной Ж.Е.С., данные ею в ходе судебного разбирательства о том, что она не причастна к сбыту наркотических средств и 28 января 2019 года она получила неизвестные ей наркотические вещества, намереваясь их выдать сотрудникам полиции.
Суд правильно положил в основу приговора, признав достоверными, показания осужденной Ж.Е.С., данные ею в ходе предварительного следствия, поскольку они были получены в соответствии с требованиями УПК РФ в присутствии защитника - адвоката Т.С.В. о чем свидетельствует ордер, представленный адвокатом, и подписи адвоката в протоколах допросов, и подтверждаются другими доказательствами по делу, исследованными судом, в том числе протоколом личного досмотра Ж.Е.С., в котором указано, что при изъятии у нее свертков с порошкообразным веществом Ж.Е.С. пояснила, что данное наркотическое средство она приобрела по адресу: <...>, с целью последующего сбыта (закладки). Данных о том, что показания в ходе предварительного следствия был даны под давлением сотрудников полиции в материалах уголовного дела не имеется, не представлены такие сведения и в суд апелляционной инстанции. Кроме того, протоколы допросов в качестве подозреваемой и обвиняемой Ж.Е.С. подписала, при этом никаких замечаний относительно правильности изложенных в нем сведений от нее не поступило, из данных протоколов также следует, что физического, психологического и морального давления на нее не оказывалось.
Доводы жалобы адвокат Б.К.И. о том, что адвокат Т.С.В. был незаконно допущен к участию в деле в качестве защитника Ж.Е.С., назначенного в порядке ст. 51 УПК РФ, являются несостоятельными по следующим основаниям.
В соответствии с ч. 4 ст. 49 УПК РФ адвокат вступает в уголовное дело в качестве защитника по предъявлению удостоверения адвоката и ордера.
По данному уголовному делу данные требования закона соблюдены.
В силу ч. 5 ст. 50 УПК РФ в случае неявки приглашенного защитника в течение 5 суток со дня заявления ходатайства о приглашении защитника следователь вправе предложить подозреваемому, обвиняемому пригласить другого защитника, а в случае его отказа следователь принимает меры по назначению защитника в порядке, определенном советом Федеральной палаты адвокатов.
Между тем в материалах уголовного дела отсутствуют сведения о том, что на момент вступления в дело адвоката Т.С.В. Ж.Е.С. было заключено соглашение с каким-либо адвокатом.
Таким образом, каких-либо существенных нарушений уголовно-процессуального закона при вступлении в дело адвоката Т.С.В. судом апелляционной инстанции не установлено.
Что касается сведений из Адвокатской палаты г. Москвы о том, что обвиняемой Ж.Е.С. посредством автоматизированной информационной системы Адвокатской палаты г. Москвы (АИС АПМ) адвокат Т.С.В. не назначался, то в данном случае это не связано с нарушением уголовно-процессуального закона, которым руководствуются следствие и суд при расследовании и рассмотрении уголовного дела, принимая во внимание, что порядок назначения адвокатов в качестве защитников в уголовном судопроизводстве был утвержден Решением Совета ФПА РФ 15 марта 2019 года, а адвокат Т.С.В. участвовал при допросах Ж.Е.С. в качестве подозреваемой 29 января 2019 года, в качестве обвиняемой - 30 января 2019 года.
Доводы жалобы адвоката Б.К.И. о том, что Ж.Е.С. отказывалась от защиты адвоката Т.С.В. и просила связаться с адвокатом Б.К.И. ничем объективно не подтверждаются, поскольку из материалов уголовного дела следует, что Ж.Е.С. ни при ее задержании, ни в ходе допроса ее в качестве подозреваемой и обвиняемой от услуг адвоката Т.С.В., назначенного для осуществления ее защиты в порядке ст. 51 УПК РФ, не отказывалась, а также не просила связаться с адвокатом Б.К.И. При этом из протокола задержания Ж.Е.С. в качестве подозреваемой, составленного 29 января 2019 года, следует, что Ж.Е.С. воспользовалась своим правом на телефонный звонок своей матери Ж.Е.П., которой было сообщено о задержании ее дочери, однако, ордер на защиту Ж.Е.С. адвокатом Б.К.И., в связи с заключением соглашения, был выдан только 30 марта 2019 года и в этот же день был представлен следователю, после чего он был допущен к участию в деле. Таким образом, данных о том, что в ходе предварительного следствия было нарушено право на защиту Ж.Е.С., влекущую отмену приговора и возвращение дела прокурору, судебной коллегией не установлено.
Суд правильно согласился с выводами заключения судебной химической экспертизы и положил их в основу приговора, так как из материалов дела усматривается, что экспертиза проведена в соответствии с требованиями ст. ст. 195 - 199 УПК РФ по назначению следователя по возбужденному уголовному делу, в соответствующем экспертном учреждении. При этом из материалов уголовного дела следует, что ни осужденным, ни стороной защиты при ознакомлении с заключением эксперта, а также при выполнении требований ст. 217 УПК РФ отводов эксперту заявлено не было.
Эксперту были разъяснены его права и обязанности, предусмотренные ст. 57 УПК РФ, 31 января 2019 года, то есть до начала проведения экспертизы, он предупреждался об ответственности за дачу заведомо ложного заключения по ст. 307 УК РФ, само заключение соответствует требованиям ст. 204 УПК РФ, оформлено надлежащим образом, научно обоснованы, выполнено лицом, обладающим специальными знаниями и назначенным в порядке, предусмотренном УПК РФ, квалификация эксперта у суда сомнений не вызывала, ответы на поставленные вопросы были даны в полном объеме с учетом полномочий и компетенции эксперта, выводы эксперта ясны и понятны, достаточных оснований для того, чтобы подвергать сомнению выводы проведенной судебной химической экспертизы, в суд первой и апелляционной инстанций представлено не было. Основания и мотивы, по которым были сделаны соответствующие выводы, изложены в исследовательской и заключительной частях экспертизы, которые судебной коллегией оцениваются в совокупности с другими исследованными доказательствами по данному делу.
Кроме того, судебная коллегия обращает внимание на то, что метадон (фенадон, Д.) включен в Список I наркотических средств и психотропных веществ, оборот которых в Российской Федерации запрещен в соответствии с законодательством Российской Федерации и международными договорами Российской Федерации, утвержденный постановлением Правительства РФ от 1 октября 2012 года N 1002, при этом согласно действующему законодательству Если наркотическое средство или психотропное вещество, включенное в список I, входит в состав смеси (препарата), содержащей одно наркотическое средство или психотропное вещество, его размер определяется весом всей смеси.
Таким образом, учитывая, что судебная химическая экспертиза проведена без нарушений норм действующего законодательства, оснований для исключения заключения судебной химической экспертизы из числа доказательств не имеется.
Также не имеется оснований и для исключения из числа доказательств протокола личного досмотра Ж.Е.С., поскольку личный досмотр проведен в соответствии с требованиями закона в присутствии понятых, о чем был составлен соответствующий протокол, в котором отражено какие предметы и где были обнаружены и изъяты, а также указано объяснение досматриваемого лица - Ж.Е.С. о том, что изъятое у нее наркотическое вещество она приобрела по адресу: <...>, с целью его последующего сбыта (закладки). Указанный протокол был подписал всеми присутствующими лицами, в том числе и Ж.Е.С., при этом никаких заявлений и замечаний о том, что изложенные в нем сведения не соответствуют действительности, от них не последовало. Судебная коллегия обращает внимание на то, что под объяснениями досматриваемого лица имеется подпись Ж.Е.С.
Вопреки доводам жалобы адвоката Б.К.И., оперативно-розыскные мероприятия проводились в соответствии с требованиями Федерального закона РФ "Об оперативно-розыскной деятельности" от 12 августа 1995 года и ст. 89 УПК РФ, в связи с чем, суд обоснованно признал результаты, полученные в ходе оперативно-розыскных мероприятий, допустимыми доказательствами и сослался на них в приговоре, как на доказательство вины осужденной.
Суд первой инстанции дал надлежащую оценку показаниям свидетелей Д.М. и Ж.Е.П. о намерениях осужденной добровольно выдать изъятые у нее наркотические вещества и обоснованно отнесся к ним критически, поскольку показания указанных лиц опровергаются совокупностью собранных по делу доказательств, признанных судом достоверными, в том числе показаниями осужденной Ж.Е.С., данных ею в ходе предварительного следствия в качестве подозреваемой и обвиняемой, а также тем обстоятельством, что сразу после задержания Ж.Е.С. в ходе личного досмотра пояснила, что наркотические вещества она приобрела для дальнейшего сбыта путем закладок.
Доводы жалобы адвоката Б.К.И. о том, что Ж.Е.С. была задержана случайно, а также о том, что у сотрудников полиции не было конкретной информации о том, что Ж.Е.С. причастна к сбыту наркотических средств, является несостоятельной и опровергается показаниями свидетеля - сотрудника полиции Х. о том, что 28 января 2019 года проводились оперативные мероприятия по имеющейся оперативной информации о том, что девушка по имени Евгения может быть причастна к незаконному обороту наркотических средств - закладок наркотиков.
Выводы суда, изложенные в приговоре, основаны только на исследованных в ходе судебного разбирательства доказательствах, достоверность которых у судебной коллегии сомнений не вызывает, соответствуют им.
При таких обстоятельствах, справедливо придя к выводу о доказанности вины осужденной Ж.Е.С., суд дал правильную юридическую оценку ее действиям, квалифицировав их по ч. 3 ст. 30, п. "г" ч. 4 ст. 228.1 УК РФ, как покушение на незаконный сбыт наркотических средств, группой лиц по предварительному сговору, в крупном размере.
Судом приведены мотивы, подтверждающие наличие в действиях осужденного данного состава преступления, с которыми судебная коллегия соглашается.
Об умысле осужденной на сбыт наркотических средств свидетельствует количество обнаруженных и изъятых у нее наркотических средств, их расфасовка в 23 пакетах, содержащиеся в памяти изъятого у Ж.Е.С. сотового телефона сообщений, в которых она сообщает неизвестной женщине по имени "Маша" адреса закладок, ведет переписку с абонентом по имени "Маакс", сообщая ему: "Я тока одну часть сделала, хочу щас попробовать, но не знаю, как выйдет. Маша звонила час назад, сказала, как будет адрес наберет мне"; "ну одна осталась, потому что ты забрал вчера Один адрес, получается надо доложить то, что у меня она осталась", а также сведения, сообщенные Ж.Е.С. в ходе личного досмотра и при даче показаний в качестве подозреваемой и обвиняемой, о том, что наркотические вещества она приобрела для последующего его сбыта (закладки).
Из обстоятельства совершенного преступления, а также материалов уголовного дела и показаний Ж.Е.С., данных ею в ходе предварительного следствия в качестве подозреваемой и обвиняемой, следует, что она согласилась на предложение женщины по имени "Маша" заниматься сбытом наркотических средств, при этом "Маша" сообщала Ж.Е.С. адрес тайника-закладки с приготовленными свертками с наркотическим средством - метадон, после чего Ж.Е.С. должна была забрать оттуда свертки с наркотическим средством и сделать закладки по различным адресам, а затем данные адреса направить "Маше". Таким образом, действия Ж.Е.С. и неустановленного лица носили согласованный характер, при этом присутствовало четкое распределение ролей, что свидетельствует о том, что Ж.Е.С. и неустановленное лицо договорились заранее о совершении преступления, действовали совместно и имели единый умысел, направленный на сбыт наркотических средств.
Таким образом, оснований для иной юридической квалификации действий осужденной, в том числе по ч. 2 ст. 228 УК РФ, как о том просил адвокат Б.К.И. в суде апелляционной инстанции, не имеется.
При расследовании уголовного дела соблюдены нормы уголовно-процессуального закона. Сведений об искусственном создании или фальсификации органом предварительного расследования доказательств по делу в материалах дела не имеется, не представлены такие сведения и в суд апелляционной инстанции.
Из материалов дела следует, что судом дело рассмотрено в соответствии с принципами состязательности и равноправия сторон. Вопреки доводам жалобы адвоката Б.К.И., суд первой инстанции исследовал все предоставленные сторонами доказательства и разрешил по существу все заявленные сторонами, в том числе и стороной защиты, ходатайства в порядке, установленном ст. ст. 256, 271 УПК РФ, путем их обсуждения всеми участниками судебного заседания и вынесения судом соответствующего постановления. Данных о необоснованном отклонении ходатайств судебной коллегией не установлено. Приговор соответствует требованиям ст. ст. 307 - 308 УПК РФ.
Показания свидетелей, в том числе и свидетеля П., изложенные в приговоре, соответствуют их показаниям, данным ими в ходе судебного разбирательства и содержащимся в протоколе судебного заседания. Замечания на протокол судебного заседания, содержащиеся в апелляционной жалобе адвоката Б.К.И., были рассмотрены в соответствии с требованиями УПК РФ председательствующим по делу и отклонены. Данных о необоснованном отклонении замечаний на протокол судебного заседания судебной коллегией не установлено.
Нарушений норм уголовного и уголовно-процессуального законодательства, влекущих отмену или изменение приговора, по делу допущено не было.
При назначении Ж.Е.С. наказания, суд, исходя из положений ст. 60 УК РФ, в полной мере учел влияние назначенного наказания на исправление осужденной и на условия жизни ее семьи, данные о личности осужденной, обстоятельства, смягчающие наказание: в соответствии с ч. 2 ст. 61 УК РФ - частичное признание вины, положительные характеристики, состояние здоровья осужденной и ее родственников, длительное содержание Ж.Е.С. под стражей.
Обстоятельством, отягчающим наказание Ж.Е.С., суд правильно признал наличие в ее действиях рецидива преступлений.
Учитывая данные о личности осужденной, а также характер и степень общественной опасности совершенного преступления, суд пришел к правильному выводу о том, что исправление Ж.Е.С. возможно только в условиях ее изоляции от общества, о назначении наказания в виде лишения свободы, и об отсутствии оснований для применения положений ст. 64, ч. 3 ст. 68 УК РФ, а также ч. 6 ст. 15 УК РФ. Соответствующие выводы надлежаще мотивированы в приговоре.
При назначении наказания соблюдены требования ч. 3 ст. 66, ч. 2 ст. 68 УК РФ.
Окончательное наказание правильно назначено судом по правилам ст. 70 УК РФ, поскольку наказание в виде лишения свободы, назначенное Ж.Е.С. по приговору Дорогомиловского районного суда г. Москвы от 1 апреля 2015 года по ч. 3 ст. 30, п. "а" ч. 2 ст. 158 УК РФ не отбыто.
Ссылка осужденной и ее защитника на то, что наказание Ж.Е.С. по приговору Дорогомиловского районного суда г. Москвы не отбыто в связи с тем, что приговор не был своевременно обращен к исполнению, не является основанием для изменения приговора и смягчению назначенного Ж.Е.С. наказания по настоящему приговору, поскольку оснований для освобождения Ж.Е.С. от отбывания наказания по приговору Дорогомиловского районного суда г. Москвы от 1 апреля 2015 года не имеется, так как сроки приведения указанного приговора в исполнение, предусмотренные ст. 83 УК РФ, не истекли.
Данных о том, что Ж.Е.С. активно способствовала раскрытию и расследованию преступления, как на то ссылается адвокат Б.К.И. в апелляционной жалобе, в материалах уголовного дела не имеется, не представлены такие сведения и в суд апелляционной инстанции.
В соответствии с п. "б" ч. 1 ст. 58 УК РФ суд правильно назначил Ж.Е.С. местом отбывания наказания исправительную колонию общего режима.
Назначенное осужденной наказание отвечает закрепленным в уголовном законодательстве целям исправления осужденной и предупреждения совершения ею новых преступлений, и является справедливым. Оснований для смягчения назначенного осужденной Ж.Е.С. наказания либо применения ст. ст. 64, 73, ч. 3 ст. 68 УК РФ, а также ч. 6 ст. 15 УК РФ судебная коллегия не усматривает.
При таких обстоятельствах оснований для удовлетворения апелляционных жалоб не имеется.
На основании изложенного и руководствуясь ст. ст. 389.13, 389.20, 389.28 УПК РФ, судебная коллегия
определила:
Приговор Останкинского районного суда г. Москвы от 27 июля 2020 года в отношении Ж.Е.С. оставить без изменения, апелляционные жалобы - без удовлетворения.
